— Такой народ, как вы, и заталкивает нас в руки коммунистов. Вы лезете из кожи наружу, чтобы купить нас: наши голоса, нашу культуру, и еще рискуете говорить о взятках. — Выскочил в вестибюль — и был таков.
Через пять минут раздался телефонный звонок:
— Пятнадцать тысяч, ниже я не могу опуститься. — Голос у него совсем сел.
— Ни цента, — сказал Карл. Норма вытаращила на него глаза. Де Веккис бросил трубку.
***
Позвонил привратник. Перевернул весь дом, сказал он, но графинин адрес не отыскался.
— Ну а как насчет номера ее телефона? — спросил Карл.
— У нее изменился телефон, когда она переехала. И у меня перепутались эти два телефона — новый и старый.
— Послушайте, — сказал Карл. — Я расскажу графине, что вы подослали ко мне Де Веккиса вести переговоры насчет ее квартиры.
— Интересно, это как же вы ей расскажете: вы не знаете ее телефона, — полюбопытствовал привратник. — Его нет в справочнике.
— Узнаю у миссис Гаспари, когда она придет с работы, позвоню графине и расскажу, чем вы тут занимаетесь.
— А чем я занимаюсь? Ну скажите, чем.
— Вы подослали ко мне ее бывшего любовника, от которого она хочет избавиться, чтобы он выманил у меня деньги: заставил заплатить за то, к чему никакого касательства не имеет, то есть за графинину квартиру.
— Зачем же так, давайте как-нибудь договоримся, — сказал привратник.
— Если вы сообщите мне адрес графини, я дам вам тысячу лир. — У Карла уже язык не ворочался.
— И тебе не стыдно? — бросила ему Норма, оторвавшись от раковины, где она затеяла постирушку.
— Надо бы набавить, — канючил привратник.
— Только после переезда.
Привратник сообщил ему фамилию графини и ее новый адрес.
— Только не говорите, как вы его узнали.
Карл побожился, что не скажет.
Опрометью бросился вон из гостиницы, сел в такси и поехал на другой берег Тибра в пригород, на виа Кассиа.
Горничная графини впустила Карла в ошеломляющие своей роскошью апартаменты, с мозаичными полами, золоченой мебелью и мраморным бюстом прадеда графини в передней, где его оставили дожидаться хозяйки. Минут через двадцать графиня, невзрачная дама за пятьдесят, с вытравленными перекисью волосами, черными бровями, в коротеньком, в обтяжку платье, вышла к нему. Руки у нее были морщинистые, зато бюст необъятный, и благоухала она как целая клумба роз.
— Попрошу вас побыстрее изложить, что вам нужно, — сказала она раздраженно. — Масса дел. Подготовка к моей свадьбе в полном разгаре.
— Графиня, — сказал Карл, — извините, что я так бесцеремонно ворвался к вам, но мы с женой испытываем жестокую нужду в квартире, а мне известно, что у вас пустует квартира на виа Тиррено. Я американец, изучаю итальянскую жизнь и нравы. Вот уже без малого месяц, как мы в Италии, и до сих пор живем в третьеразрядной гостинице. Жена совсем замучилась. Ребята жестоко простужены. Я охотно заплачу пятьдесят тысяч лир вместо назначенных вами сорока пяти, если вы будете так добры и разрешите нам переехать сегодня же.
— Не забывайтесь, — сказала графиня. — Я родом из славящейся своей честностью семьи. Не пытайтесь меня подкупить.
Карл вспыхнул.
— Я хотел доказать на деле, что у меня самые добрые намерения.
— Как бы там ни было, моей недвижимостью ведает мой поверенный.
— У него нет ключа.
— Почему?
— Его унес прежний жилец.
— Вот дурак, — сказала она.
— У вас случайно нет запасного ключа?
— Я никогда не завожу запасных ключей. С ними одна морока — никогда не знаешь, какой от чего.
— А нельзя ли заказать ключ?
— Спросите моего поверенного.
— Я звонил ему сегодня утром — его нет в городе. С вашего позволения, графиня, я решусь сделать одно предложение. Нельзя ли взломать окно или дверь? Расходы на починку я возьму на себя.
Глаза графини полыхнули.
— Ни в коем случае, — сказала она заносчиво. — Разрушения моей собственности я не потерплю. Хватит с нас разрушений — мы ими сыты по горло. Вы, американцы, понятия не имеете, что нам пришлось испытать.
— Зато у вас будет положительный жилец — неужели это для вас ничего не значит? Зачем квартире пустовать? Скажите только слово, и через час я привезу деньги.
— Приходите через две недели, молодой человек, тогда у меня кончится медовый месяц.
