— Здесь всегда так!
Я встал вместе с солнцем, полный сил и оптимизма, и услышал, как один из купцов сказал:
— Когда война закончится и дороги откроются, мы снова будем водить караваны между Аманом и Гурубом.
Углубившись в гущу леса, я несколько часов брел не останавливаясь, пока не услышал вдалеке пение хора. Я пошел на звук и вскоре увидел мужчин и женщин, сидящих на земле полукругом перед шейхом, чье место было под цветущим деревом. Казалось, он учил их петь, а они благоговейно повторяли за ним слова. Я приблизился к ним и, сев позади, присмотрелся к шейху — это был нагой старик в набедренной повязке. Казалось, светящийся нимб обрамлял его лицо с правильными чертами и магнетическим взглядом. Пение, или урок, завершилось, мужчины и женщины поднялись и в тишине разошлись. Арусы среди женщин не оказалось. Я не нашел ее и вчера, но запах ее витал в воздухе, смешанный с ароматом фруктов и зеленой травы. Остались только я и шейх. Я стоял перед ним в смущении, он же посмотрел на меня своими ясными глазами так, что я ощутил свое существование. Отчужденность, которая подавляла меня в лесу вчера, прошла, и я обрел себя в стране Гуруб. Поездка оказалась не напрасной. Я приложил ладонь ко лбу, приветствуя его, и произнес:
— Вы — предмет моих исканий, владыка!
Он спросил, рассматривая мое лицо:
— Недавно пришел?
— Да.
— Чего ты хочешь?
— Я странник, скитающийся в поисках знания из одной страны в другую.
На минуту он зажмурил глаза, затем открыл их и произнес:
— Ты покинул родную землю ради знания, но не раз отклонялся от цели. Драгоценное время ты потерял в темноте. Твое сердце разрывается между женщиной, которую ты оставил, и женщиной, которую ты пытаешься найти.
Я был поражен. С дрожью взглянул на него и произнес:
— Как удается вам читать то, что сокрыто?
— Здесь и не на такое способны, — незамысловато ответил он.
— Вы правитель этого государства?
— В этом государстве нет правителей, я наставляю ищущих.
Я нетерпеливо попросил:
— Объясните мне.
— Всему свое время.
Я развел руками и сказал:
— Почему люди не отвечают на мое приветствие и не слышат, когда к ним обращаются?
— Их жизнь здесь — согласие с реальностью и разлад с видимостью.
— Они словно отсутствуют.
— Горечь их терпения открывает им дверь к сладости избавления.
Я задумался над сказанным. Затем спросил:
— Какая цель стоит за всем этим?
— Эти люди — беженцы со всех концов света, они бегут от соблазнов, разлагающих души, чтобы подготовиться к путешествию в страну Габаль.
Я был рад услышать это слово, и восторженно сказал:
— Здесь я найду спутников для моего последнего путешествия.
В его глазах промелькнула усмешка.
— Ты должен подготовить себя, как они.
— Сколько это займет времени?
— Зависит от способностей. Если порыв ослабеет, советую остаться в Гурубе.
Мне сдавило грудь:
— А если я настаиваю на путешествии?
— Есть опасность, что там к тебе будут относиться как к бессловесному животному.
Я совсем растерялся и спросил:
— А как вы готовите людей к путешествию?
Он объяснил:
— Это зависит от них самих. Я учу их петь, чтобы подготовить к дороге. Они же должны извлечь скрытые в себе силы.
— Ни о чем подобном раньше я и не слышал.
Я был озадачен.
— Так всегда с вновь пришедшим.
— Что значит извлечь свои внутренние силы? — с мольбой обратился я к нему.
— Это значит, что каждый человек обладает скрытым сокровищем, которое он должен в себе обнаружить. Особенно если собрался в страну Габаль.
— А какая связь между всем этим и страной Габаль?
Он погрузился в молчание, а затем произнес:
— Там, в Габале, они полагаются в своей жизни на эти сокровища, а не прислушиваются к чувствам.
Я попросил:
— Не расскажете ли вы мне об этих сокровищах?
— Не спеши.
— Как же я узнаю, что я готов?
— Когда сможешь летать без крыльев, — спокойно ответил он.
Я пристально посмотрел на него, затем, озадаченный его серьезностью и откровенностью, спросил:
— Это метафора?
— Нет. Я хотел сказать именно то, что сказал, без преувеличения. Государство Габаль держится на этих силах и благодаря им приближается к совершенству.
Я был полон решимости:
— Вы увидите меня среди самых верных учеников!
