— Ввиду того, что между нами и Халябом идет война, и на том основании, что нам стало известно, что якобы в Халябе думают о захвате Гуруба, аманцы взяли последний в кольцо, сказал полководец. — Соображения безопасности требуют, чтобы мы заняли вашу территорию.
Воцарилась тишина, никто из нас не проронил ни слова. Полководец продолжал:
— Если хотите остаться, вы должны обрабатывать землю и примкнуть к рабочему народу, иначе мы снарядим караван, который отвезет вас в страну Габаль.
Ответом снова было молчание, прерванное шейхом, который обратился к нам с речью:
— Выбирайте то, куда смотрит ваша душа.
Они закричали наперебой:
— Страна Габаль! Страна Габаль!
— Вы столкнетесь со страданиями, а у вас мало опыта, — предупреждал шейх.
Но они настаивали, выкрикивая:
— Страна Габаль! Страна Габаль! Полководец решительно заявил:
— Тех из вас, кто будет обнаружен после ухода каравана, мы будем считать военнопленными.
На рассвете караван покинул территорию Гуруба. Впервые он целиком состоял из паломников и путешественников, в нем не было ни одного купца. Меня охватили тревога, печаль и сожаление о том, что нам пришлось прервать наши занятия. Хотелось, чтобы по пути у нас появилась возможность возобновить медитацию, которая облегчила бы трудности, ожидающие нас.
С восходом солнца открылась ровная пустыня, в которой повсюду виднелись источники воды. Мы шли месяц, пока путь нам не преградила зеленая гора, которую невозможно было обойти ни слева, ни справа. Мы должны были перейти гору, сначала поднявшись, а затем спустившись. Перед нами раскинулось широкое ущелье, постепенно уходящее вверх, и мы направили туда караван. Время от времени моросил дождь и скрашивал наше одиночество. Днем мы шли, а ночью останавливались на привал. Так за три недели мы поднялись на вершину. Это было ровное плато, покрытое буйной растительностью. Стоя на его краю, шейх произнес:
— Вот страна Габаль.
Теперь он указывал на другую гору, отделенную от нашей зеленой горы пустыней. На вершине стоял высокий с огромными куполами город. Высота построек говорила о величии. Зачарованный и восхищенный, я смотрел в его сторону. Это была уже не мечта, а реальность, близкая реальность. Чтобы оказаться в ней, нам надо было лишь спуститься по склону, пересечь небольшую пустыню, затем подняться на другую гору. И там начальник таможни скажет нам:
— Добро пожаловать в страну Габаль, страну самого совершенства.
У нас захватывало дух — настолько мы спешили отправиться в путь! Караван начал спуск по склону горы, и через две недели мы достигли границы пустыни. Меня удивило, что раскинувшаяся перед нами пустыня оказалась бескрайней. Она уходила за горизонт, и другой горы не было видно. Озадаченные обманом зрения, мы убедились, что должны пройти дни и недели, прежде чем мы достигнем другой горы, на вершине которой и располагалась страна Габаль. Мы шли неделю за неделей, но преграждающие путь холмы и возвышенности только удаляли нас от цели. Мы были вынуждены петлять то влево, то вправо, пока мне не показалось, что жизнь моя закончится быстрее, нежели мы достигнем вершины той горы. Мы остановились у ее подножия и, взглянув вверх, обнаружили, что она уходит за облака, маня за собой. Неожиданно караванщик объявил:
— Здесь путь каравана заканчивается, господа!
Я не поверил своим ушам:
— Ну поднимись с нами хотя бы до границы Габаля!
— Горная тропа узкая, — ответил он. — Ни один верблюд не пройдет по ней.
Мы обратились к своему наставнику, и он подтвердил:
— Это правда.
— Как же нам продолжить путь?
— Пешком, как и другие до вас.
— Кому трудно идти, может возвращаться с караваном обратно, — сказал караванщик.
Но желание ни у кого не пропало, и мы решились на неизвестное. Я подумал о себе, о тех, кто остался позади, и о том, что, может, я и не вернусь. Пока я обдумывал это, мне пришла мысль отдать свои записи караванщику, чтобы тот передал их матери или хранителям Дома мудрости. Ведь тетради содержали описания, достойные того, чтобы о них узнали, и, что важнее всего, упоминания о стране Габаль, которые рассеяли бы тайну, окутавшую ее и возбуждающую воображение. Мои записи помогли бы восстановить неизвестное. А одну тетрадь я оставил специально для страны Габаль, если мне будет суждено побывать там и вернуться домой. Караванщик взялся исполнить поручение, и я заплатил ему сотню динаров. После того как мы прочитали «Открывающую» суру, мои сомнения исчезли, и с неотступной решимостью я приготовился к последнему путешествию.
