Он остановился, когда костер за спиной стал похож на подрагивающий огонек свечи. Опустился на колени, положил Рит на землю и закрыл глаза, чтобы привыкнуть к полумраку. Замер, удерживая ладонь над ее грудью, ловя то, что все еще было прерывистым дыханием, но уже и в самом деле становилось больше похожим на предсмертный хрип. Затем шепотом попросил прощения у собственного отца, у предков своего рода, у предков клана, у мудрецов и воинов клана, у матери-основательницы, зная, что прощения не получит, но, повинившись, все же распахнул котто. Воспалено было все тело эйконца. Часть рисунка, там, где он извлекал сгоревшие стриксы, уже зарубцевалась обычными шрамами, но прочее напоминало воспаленную язву. Каждый из заключенных в теле бывшего воина покоя стриксов тлел от полученного проклятья. Каждый был готов обратиться комочком спекшегося пепла.
Ло Фенг открыл глаза, ощупал собственную грудь там, где рисунок сходился плавными линиями к центру, и, называя по именам великих воинов, наследником чьих камней он был, один за другим вырезал три камня, напоминающих крохотные черные бобы. Замер на мгновение, словно оказался на пороге непоправимого. Откупорил зубами фляжку с вином, плеснул огненного пойла на камни, на собственную грудь, удивился жгучей боли и неожиданно почувствовал легкость. Теперь, когда он преступил запрет, сомнения потеряли смысл. Он распустил завязи котто Рит, раздвинул ставшую заскорузлой от пота и пыли ткань, омыл вином нож и бледную, подрагивающую кожу девчонки, и быстрым движением вычертил на том месте, которое и фризы, и берканцы называли сплетением жизни, а эйконцы – обиталищем духа – треугольник. На линиях вспухли капли крови, Рит задрожала еще сильнее, скорее даже затряслась, но Ло Фенг уже погружал в вершины созвездия камни, одаривая рыжую заводилу эйконскими покровителями. Вопреки правилам и законам родного племени. Оставалось только залепить рану припасенным листом дорожной травы и воздать хвалу духам предков, прося у них помощи и прощения, которое он получить не мог. Что же получается? Неужели он всего лишь сделал то, что решил сделать уже давно? И кто он теперь?
«Никто…» – болью отозвалось в груди…
Утром Рит казалась пробудившейся от долгого и тяжкого сна. Она не сказала Ло Фенгу ни слова, лишь поглядывала на него время от времени так, словно видела перед собой воплощение ужаса, словно смотрела в бездну. Все еще пошатываясь от слабости, она жадно поела и махнула рукой в ту сторону, куда им предстояло двигаться. Зато остальные члены отряда смотрели на Ло Фенга с благоговением. Ему было все равно.
Уже к полудню, когда весеннее солнце начало палить по-летнему, под ногами коней раздался хруст. Равнину покрывали выбеленные человеческие кости. Следы ужасной битвы оставались там, где она и произошла когда-то. Оружие не сохранилось, соленая почва сожрала его, лишь рыжие пятна на земле свидетельствовали, что когда-то павшие держали в руках мечи и копья, а лохмотья ткани подтверждали, что они прибыли на эту равнину не нагишом.
– Это то самое место? – принялся озираться Трайд. – Здесь сражались берканцы с фризами семьсот лет назад?
– Не только берканцы! – подал голос Руор. – И паллийцы, и вандилы стояли рядом с ними!
– А против них были не только фризы, но и те же паллийцы, и вандилы, и кое-кто из Гебоны, а так же жнецы, – отозвалась Кенди. – Только эйконцев не было на этом поле.
– Эйконцев слишком мало, чтобы воевать, – подала голос Рит. – И ты забыла энсов. Множество воинов в белых масках, призванных жнецами из-за полога небытия, сражались на стороне фризов.
– Фризам это не помогло, – заметила Шаннет. – Но я не вижу менгира? Где эта ваша Щепоть богов? Вроде бы битва была вокруг нее?
– Битва была большой, – хрипло ответила Рит. – А Щепоть богов вон там. До нее еще пяток лиг.
– Демон меня раздери! – вдруг заорал Дум. – Шею печет! Что за пакость?
– И у меня! – один за другим стали подавать голоса спутники Ло Фенга.
– Вперед, – повысила голос Рит. – Там спасение!
Эти три менгира и в самом деле напоминали вынырнувшие из земляной плоти или со дна бывшего озера три огромных черных пальца, которые не успели соединиться или держали что-то невидимое. Там, где они пробивали землю, лежали тела и стояло с полдюжины воинов в странных доспехах и в черных масках. А с севера к менгирам близился отряд в полторы дюжины всадников, лица которых сверкали белым, словно были покрыты перламутром. И еще утром чуть живая Рит вдруг выдернула из ножен меч и, прокричав что-то, ринулась на этих незнакомцев, увлекая за собой остальных.
