— Нет, не этому — это мне уже известно.
— Я слышал, моя внучка дает тебе уроки. Как ее? Ну да, Адаса.
Аса-Гешл покраснел.
— Да, — запинаясь, ответил он, — она дает мне уроки польского языка.
— Зачем тебе польский? Здесь Россия правит, а не Польша, если уж на то пошло. К тому же в субботу у Адасы помолвка. Негоже невесте уроки давать.
Аса-Гешл хотел что-то сказать, но лишился дара речи. В горле у него вдруг пересохло. Он побледнел, стакан с чаем, который он держал в руке, задрожал.
— Правда? — Роза-Фруметл всплеснула руками. — Мазлтов!
— Она выходит замуж за Фишла Кутнера. Его дед, Шимон Кутнер, торгует на Гнойной подсолнечным маслом. Человек он не больно-то ученый, зато честный, к тому же последователь моего бялодревнского ребе. Жених учится в молельном доме, а после обеда работает бухгалтером в лавке у деда.
— Какая прекрасная новость! — воскликнула Роза-Фруметл. — А Даша, подумать только, не сказала нам про это ни слова.
На лице старика появилась лукавая улыбка.
— В следующую субботу, — сказал он. — Тебя тоже пригласят. Будешь есть медовые печенья. — И, взглянув на Асу-Гешла из-под своих густых, кустистых бровей, он повел ртом так, словно хотел проглотить собственные усы.
4
В комнате наступила тишина. Аса-Гешл взял было с блюдца пирожное, но затем положил его обратно. Роза-Фруметл нервно теребила свои жемчужные бусы. Мешулам сел, взял страницу рукописи и поднес ее к глазам.
— Где моя лупа? — спросил он, повернувшись к Розе-Фруметл.
— Не знаю.
— А что ты вообще знаешь? Ну, что это такое? — спросил он Асу-Гешла.
— Комментарии к Библии.
— Ха! Все мне носят книги. От раввинов до коробейников. Но у меня нет на них времени. В конторе и без того книг хватает.
— Почему бы им не приносить книги сюда? — осведомилась Роза-Фруметл.
— И кто, по-твоему, будет ими заниматься? Копл — невежа. И без того приходят пачки писем от раввинов, учителей. Бог весть от кого еще. А отвечать на них некому.
— Как же так? Раввины тебе пишут, а ответов не получают? Нехорошо.
Мешулам покосился на жену:
— Вот бы и отвечала. Что тебе мешает? Ты ведь вроде как женщина образованная. Вдобавок у меня еще и зрение никуда не годится.
— А что, если попросить этого молодого человека? Он — юноша грамотный.
— А что, это мысль. Приходи ко мне в контору в Гжибове. Мой управляющий с головой на плечах, но в таких вещах — пустое место.
— Когда мне прийти?
— В любое время, в любое время. Расскажешь заодно, о чем они там пишут. В двух словах.
Мешулам вышел. Роза-Фруметл повернулась, чтобы бросить на Асу-Гешла победоносный взгляд, однако встретилась глазами с дочерью и, не сказав больше ни слова, покинула комнату вслед за мужем. Опять воцарилась тишина. Откуда-то из-за угла послышался слабый писк, будто по карнизу пробежала мышь. Аделе поменяла позу, лестница под ней скрипнула. Аса-Гешл хотел поднять глаза, но веки у него точно свинцом налились. Он испытал странное чувство, будто стул, на котором он сидит, вот-вот опрокинется.
— Что вас так расстроило? — спросила Аделе. Она не сводила с него глаз.
— Нет, я не расстроен.
— Вы влюблены в нее. В этом все дело.
— Влюблен? Я не знаю, что вы имеете в виду.
— Она поверхностна. Пустышка. И ничего, в сущности, не знает. Она ведь так и не сдала экзамены.
— Она заболела.
— Все нерадивые ученики ухитряются заболеть накануне экзаменов.
— Ей пришлось почти год лечиться в санатории.
— Да, такие случаи мне известны. Дурачат и себя, и других.
Из гостиной раздался приглушенный бой часов. Девять вечера.
— А вы поначалу произвели на меня впечатление юноши образованного, — сказала Аделе.
— Только поначалу? Чем же я вас разочаровал?
— Когда человек в вашем возрасте начинает учиться, заниматься следует с утра до ночи, а не бегать за девушками.
— А я разве бегаю?
— Тогда зачем было снимать комнату в таком доме?
— А что в этом доме плохого?
— А то, что Гина распутная женщина. А Абрам Шапиро прохвост. Хорошая компания для студента, нечего сказать.
Аса-Гешл сделал неловкое движение, и рукопись, выпав у него из рук, рассыпалась по полу. Он нагнулся, чтобы подобрать страницы, но они никак не давались ему в руки, и он испытал беспомощность, какая бывает только во сне.
