Русско-польские отношения и политическое развитие Восточной Европы во второй половине XVI – начале XVII вв. - страница 98

. Таким образом, наряду с боязнью военных опустошений в среде литовских феодалов снова ожили традиционные для нее опасения, что война на Востоке может привести к падению удельного веса Великого княжества в рамках Речи Посполитой. Литовские сенаторы через пристава просили А. Иванова передать царю, что Великое княжество хочет мира и добьется присылки в Москву посольства для мирных переговоров, только бы царь не допускал новых инцидентов на границе, потому что «поляки не хотят, чтоб мы были с вами в згоде»[796]. Среди шляхты были налицо еще более радикальные настроения. Наиболее пылкие из собеседников русского гонца прямо заявили, что если Корона начнет войну, «то уж поляки с Литвою соединенье разорвут, и тогда уж Литва, отстав от них, учнут бити челом государю и воеватца з государем не будут»[797]. Такие высказывания являлись, конечно, политической крайностью. Однако само их появление свидетельствует об атмосфере, в Которой шло обсуждение королевской инструкции. Дело явно шло к тому, что сейм 1590 г. станет ареной резкого столкновения противоположных политических группировок.

При всей относительной силе позиций Я. Замойского стоит отметить, что поддержка, оказанная коронной шляхтой «военной» группировке, носила все же условный характер: в решениях целого ряда сеймиков указывалось, что шляхта соглашается на войну с Россией, если будет сохранен мир с другими соседями[798]. Между тем в первые месяцы 1590 г. наступило новое обострение отношений с Турцией: на южной границе появились татарские загоны, турецкий везир начал требовать с Речи Посполитой уплаты дани, правительство стало набирать войска на случай возобновления военных действий[799].

Такая обстановка не могла не оказать влияния на польских политиков, собравшихся в марте 1590 г. на сейм в Варшаве. Перед угрозой конфликта с Турцией рекомендации активной политики на Востоке становились явно бесперспективными и опасными. В результате главный инициатор военных планов коронный канцлер Я. Замойский в своем выступлении 21 марта 1590 г. обошел вопрос о войне с Россией молчанием[800]. Поведение Я. Замойского было лучшим доказательством того, что в этих условиях ведущим коронным политикам было нечем отклонить антивоенные доводы представителей Великого княжества. Когда 21 марта на сейм прибыли из Константинополя представители Речи Посполитой с требованием султана заплатить ему дань, проект войны с Россией был молчаливо снят с обсуждения и сейм сосредоточил свое внимание на мерах по защите страны от турок[801]. Так, благодаря осложнению международного положения Речи Посполитой, литовским политикам удалось без особой борьбы добиться сохранения мира с Россией.

Однако, конфликт между Речью Посполитой и Турцией открывал для литовских политиков более широкие возможности. Если для феодалов Малой Польши и Русского воеводства — главной опоры группировки Я. Замойского — война с Турцией означала смертельную опасность, для борьбы с которой необходимо было мобилизовать все силы страны, то феодалам Великого княжества турецкая опасность непосредственно не угрожала[802]. Тем самым соотношение сил внутри страны объективно менялось в пользу Литвы, давая возможность литовским политикам за участие в обороне южных границ Речи Посполитой ставить своим партнерам определенные условия. Так у них создавалась почва для борьбы за реализацию их политической цели — заключения долгосрочного мирного договора между Россией и Речью Посполитой.

Действительно, хотя проект войны с Россией перестал обсуждаться, в любое время, как только минует чрезвычайная ситуация, он мог быть снова поставлен на повестку дня. Не случайно Я. Замойский в своей речи 21 марта говорил о том, что только осуществление восточных планов С. Батория могло бы окончательно избавить Речь Посполитую от турецко-татарской опасности[803]. Среди собравшихся на сейм послов шли толки, что, если польским дипломатам удастся добиться сохранения мира с Турцией, набранные для турецкой войны войска пойдут в поход на Россию[804]. Поэтому, когда в посольской избе началась выработка конституции о выделении средств на возможную войну с Турцией, литовские послы сразу заявили, что не хотят приступать ни к каким делам, пока им не сообщат, будет сохранен мир с Россией или нет