Русско-польские отношения и политическое развитие Восточной Европы во второй половине XVI – начале XVII вв. - страница 60
Прежде всего ни литовские шляхтичи, ни посланцы литовских магнатов ни разу не поставили вопрос о разрыве польско-литовской унии, а когда посланники по собственной инициативе затронули эту тему, реакция оказалась отрицательной[472]. В итоге, 27 марта посланники были вынуждены сообщить в Москву, что «литовским людей от польских отстать никак не мочно», так как «сцепилися меж себя племянством, и имения у литовских панов в Польше, а у польских в Литве». Кроме того, «в Литве умножилося лятцкие веры (т. е. католической религии. — Б.Ф.) болши»[473]. Таким образом, не было оснований рассчитывать на разрыв Люблинской унии и возникновение унии русско-литовской. Вместе с тем для польско-литовских феодалов оказалась неприемлемой предложенная русским правительством процедура переговоров. Собеседники русских послов, выражая желание способствовать победе царя на выборах, одновременно подчеркивали, что для этого необходимо, чтобы царь прислал своих «великих» послов на элекционный сейм. Если же русские послы на сейм не прибудут, — разъяснял посланникам Л. Мамонич, — «короля оберут тотчас от иных стран»[474]. Под влиянием всех этих сообщений русский внешнеполитический курс к апрелю 1587 г. изменился. Первоначальный план, оказавшийся нереальным, был оставлен, и русское правительство решило принять участие в предвыборной борьбе за польско-литовский трон.
В начале мая посланников, находившихся еще в Литве, известили о намерении царя отправить на элекционный сейм в Варшаву «великое посольство»[475]. Еще раньше, в конце апреля, польско-литовским посланникам П. Черниковскому и Б. Огинскому, приехавшим в Москву для переговоров о продлении перемирия, был вручен перечень «прибытков», которые принесет Речи Посполитой выбор царя, — первый набросок проекта русско-польско-литовской унии[476]. Этот набросок лег в основу развернутого текста русских предложений[477], врученного «великим послам» — С. В. Годунову, Ф. М. Троекурову, В. Я. Щелкалову и Д. П. Петелину, которые в июне 1587 г. выехали в Варшаву для официального выдвижения кандидатуры Федора Ивановича на элекционном сейме. При составлении текста предложений были использованы как информации, собранные русскими посланниками, так и советы литовского посланника Б. Огинского, с которым неофициально консультировались по ряду вопросов[478].
Весь комплекс русских предложений можно условно разделить на пункты, определяющие: а) взаимоотношения между царем как представителем королевской власти и сословиями внутри Речи Посполитой; б) взаимоотношения между двумя государственными организмами в рамках будущего политического объединения; в) основные направления внешней политики этого объединения.
Переходя к рассмотрению первой группы вопросов, следует сразу же констатировать, что русское правительство молчаливо отказалось от притязаний на установление в Речи Посполитой наследственной власти Рюриковичей и признания их особых прав патроната над православной церковью в Короне и Великом княжестве. Федор Иванович соглашался стать польским королем на тех же условиях, что и С. Баторий, и заранее заверял будущих подданных, что он их «справ и водностей не нарушит, ещо к тому и прибавливати хочет»[479] и «людем всяким тех государств вера вольно будет держать по своей вере, хто в которой вере живет…»[480]. С предложениями Ивана IV данную часть русского проекта сближало лишь условие, что, когда царь «по времени» поедет в Речь Посполитую, то он имеет право «ехать с своими людьми Московского государства с своим двором»
