Мысль об Арусе заставляла меня остаться, но предстоящее страшное одиночество причиняло боль. Я проснулся на рассвете и представил, как караван отправляется в путь под крик погонщика. Зов судьбы велел мне остаться, надежда на счастье не желала угасать. Мне не хотелось тратить время впустую, поэтому я старался собрать сведения о том, чего нельзя было увидеть. У владельца гостиницы не было времени на разговоры, вроде тех, что я вел в Машрике, и я попросил его назвать мне мудреца этой страны, если, конечно, мне будет позволено с ним встретиться. Гам ответил:
— Могу устроить тебе встречу, как я не раз это делал для других.
В назначенное время после обеда я направился к дому мудреца Дизинга. Это красивое здание утопало в саду, полном цветов и фруктовых деревьев. Мудрец встретил меня приветливой улыбкой и усадил на диване рядом с собой. Он оказался человеком лет за пятьдесят, крепким, с резкими чертами лица, в белой скуфье, которая гармонировала с белоснежной накидкой. Он попросил меня представиться, и я назвал свое имя, род занятий и страну происхождения.
— Ваша страна тоже великая, — сказал он. — Расскажи, что произвело на тебя впечатление в нашей стране.
Я ответил неискренне:
— Явления, которым нет числа… Цивилизованность и красота, сила и порядок.
— А что ты думаешь о войне, которую мы объявили, жертвуя нашими сыновьями во имя свободы чужого государства? — спросил он с гордостью.
— Это неслыханно!
— Для всех людей наша страна — образец счастливой и благородной родины, — убежденно сказал он.
Я кивал, а он продолжал:
— Наверное, ты хочешь знать, в чем секрет всего этого? Тебе указали на меня как на мудреца этой страны. В действительности я всего лишь ученик. Кто по-настоящему мудр, так это наш король. Он — божество, источник всего разумного и доброго. Он восседает на троне, затем уединяется в своих покоях, где постится до тех пор, пока от него не начнет исходить свечение. Это означает, что на него снизошла божественная благодать, и он стал святым. Тогда он исполняет свое предназначение: обводит все божественным взором. От него мы и получаем вечную мудрость. И за все это от нас не требуется ничего, кроме веры и подчинения.
Я внимательно слушал его, в душе прося у Бога прощения, а он продолжал:
— Это он собрал армию и поставил во главе ее полководцев, приносящих победы. Из членов своей священной семьи он назначает правителей, из элиты выбирает управляющих для работ на полях и производствах. Остальные не имеют святости, не обладают талантами и занимаются физическим трудом, а мы обеспечиваем им пропитание. Ниже их стоят животные, еще ниже растения и неодушевленные предметы. Совершенный режим правления ставит каждого на свое место, и таким образом вершится абсолютная справедливость.
Он помолчал, глядя на меня, затем сказал:
— Поэтому все не ограничивается только философией. Мы обращаемся с элитой так, чтобы они развивались, становились сильнее и выше остальных. Мы предоставляем им обучение и лечение. Что же касается остальных, то мы укрепляем в них способность подчиняться и довольствоваться малым. Мы ведем их к духовному богатству, заложенному в душе каждого, которое дарует им терпение, смирение и успокоение. С помощью этой двойственной философии достигается всеобщее счастье. Каждый получает то, к чему он готов и что ему предназначено. Мы счастливейший народ на земле.
Я задумался над сказанным и над тем, что сказано не было, потом спросил:
— Кому принадлежат земли и мастерские?
— Богу, он — создатель, он — король.
— А какую роль играет элита?
— Они владеют всем от его имени. Доход делится поровну между ними и богом.
Я сделал еще один шаг, спросив:
— Как бог распоряжается казной?
Он впервые рассмеялся:
— Нужно ли богу отвечать за то, что он делает?!
— Кто же содержит школы и лечебницы?
— Элита, ведь эта собственность принадлежит им и их детям.
Он переспросил с гордостью:
— Разве это не само совершенство?
Не показывая своего истинного отношения, я ответил:
— Так говорят о земле Габаль…
— Земля Хира — вот где Габаль! — вскричал он.
— Ты прав, мудрец Дизинг…
— Жить по уставу бога и быть им направляемым — это высшая справедливость и предел счастья, к которому только может стремиться человек, — сказал он с верой и убежденностью.
