— Военное время небезопасно.
— Все наши деньги до последнего дирхама могут пропасть.
— Но в то же время цены поднимаются.
— А дополнительные налоги?
Владелец каравана сказал:
— Войны велись всегда, и выгоды в них для торговцев больше, чем потерь. Не думаю, что эта война продлится долго. Хира несравнимо сильнее Машрика. Меньше чем за неделю все закончится.
Все мои мысли были об утраченной семье, и я решил остаться в Хире, ближе к Машрику. У меня появилась новая надежда, что после того как Машрик войдет в состав Хиры, я смогу поехать туда, и Господь своей милостью и щедростью воссоединит меня с семьей. Возможно, я смогу жениться на Арусе. Тогда мы вместе продолжим путь к новой Родине и новой вере.
С обретенной надеждой жизнь показалась мне лучше. Душа радовалась прогулкам и знакомству с Хирой, столицей государства Хира. Я постоянно ходил, не чувствуя усталости. Смотрел, слушал, запоминал. Город — как один из многих в моей стране. Площади, сады, улицы, кварталы, здания, дома, школы, больницы — все густо заселено. На каждом углу по полицейскому, при этом мест для танцев и пения было в изобилии. На огромном рынке в многочисленных лавках продавались товары и местные, и из других стран. Мягкая осенняя погода располагала к активной деятельности. Каждый день приносил открытия, наблюдения и новые записи. Время от времени я наведывался в рыночную гостиницу, где встречался с купцами или беседовал с хозяином каравана. Однажды тот заметил:
— Климат в Хире довольно умеренный. И лето можно перенести, и зиму пережить.
Когда я заговорил о многочисленных полицейских, он сказал:
— Это ради безопасности, они охраняют государство.
Я бродил по красивым и спокойным кварталам богачей. Дворцы — шедевры, жители перемещаются в паланкинах. Я также побывал и в бедных районах с их полуразвалившимися лачугами и атмосферой печали среди несчастных людей. Я поделился с караванщиком:
— Они возомнили, что война начинается ради освобождения Машрика. Почему бы им сначала не освободить рабов в самой Хире?
— А что ты скажешь о нашей стране, стране божественного Откровения? — спросил он шепотом.
Я печально ответил:
— Все плохое, что мне встречалось во время путешествия, напоминало и о нашей многострадальной Родине.
Уходя, он посоветовал:
— Тебе необходимо посмотреть дворец божественного короля.
И я не преминул сделать это. Передо мной предстало высокое, величественное здание, обособленно стоящее посреди площади, обсаженной пальмами и окруженной стражниками. Дворец напоминал резиденцию нашего Султана или даже был роскошнее. С одной стороны располагались казармы для стражи, а с другой — храм поклонения божественному королю. Всмотревшись, я увидел за железной оградой поле с воткнутыми в землю шестами. Подойдя ближе, я разглядел, что с шестов свешиваются отсеченные человеческие головы. Я вздрогнул от этого страшного зрелища. Не отрицаю, что дома в детстве видел подобное, но не в таком количестве. Головы выставлялись для устрашения и в назидание. Подойдя к стражнику, я задал вопрос:
— Можно ли чужестранцу узнать, за какое преступление казнили этих людей?
— За неподчинение божественному королю! — отчеканил тот.
Поблагодарив, я отошел в сторону, осознавая, что это были невинно убитые во имя справедливости и свободы, подобно мученикам страны Божественного Откровения. Страшный мир, полный безумия. Если в стране Габаль я найду исцеляющее снадобье, то это будет настоящим чудом!
Вечером я спросил у Гама, хозяина гостиницы:
— Какие места за пределами столицы заслуживают того, чтобы их посмотреть?
Мужчина доверительно сообщил:
— За пределами столицы только деревни, там нет ничего, что радовало бы глаз путешествующего.
Я увлеченно занялся описанием увиденного, и это избавило меня от мыслей об Арусе и ее детях. Однажды я провел ночь в увеселительном заведении, где меня шокировали крики пьяных и разврат бесстыжих, о чем рука не поднимается написать в подробностях. Когда я проходил мимо гостиницы у рынка, караванщик сказал мне:
— Мы отправляемся завтра на рассвете. Поедешь с нами?
— Нет, я задержусь на некоторое время, — задумчиво ответил я.
