– Смотри, – улыбнулся Тис и кивнул на вставшую в стойку Мисарту. – Кажется, мы увидим что-то интересное.
Мисарта и в самом деле как будто решила отличиться. И хотя она была в корзине и с ожерельем на плечах, как и остальные, кроме деревянного меча взяла еще и пару деревянных планок, что повязала на левое предплечье вроде наручей. Да и стойку приняла странную – расставила в стороны сразу обе руки, обратившись в этакую степную мельницу, застывшую в ожидании ветра. И ветер в прикрытом маской лице Фригры последовал немедленно. Охранница приняла ту же самую стойку и карусель деревянных клинков завертелась почти мгновенно, оглашая класс стуком не только мечей друг о друга, но и стуком наручей Мисарты о клинок Фригры. И, что было самым удивительным, корзина на плечах Мисарты продолжала сидеть как влитая.
– Мисканская школа, – прошептал Тис, напряженно всматриваясь в поединок. – И на очень достойном уровне. В реальности такой поединок невозможен, но в качестве тренировки он восхитителен.
– Все! – громко сказала Фригра через секунд двадцать яростного мельтешения. – Спасибо, вот уж не думала, что вспомню самые основы того, с чего когда-то начинала и сама. Отлично. Четыре два. Устроит такой счет?
– Так он такой и есть, – вздохнула Мисарта, снимая корзину. – На мне два запястья, плечо и живот. Вас я вскользь достала по бедру и по плечу. Но только вскользь. Легкое ранение. А ваши касания выбили бы меня из схватки немедленно.
– Возможно, – кивнула, расплывшись в улыбке, Фригра. – Кстати, хочу заметить каждому, кто был очарован красотой мисканского фехтования. В реальности такого не бывает. Две или три секунды решают исход. И если в битве сойдутся два равных воина, одному из них все равно поможет или стрела или брошенный нож или что-то такое.
– Но ведь это нечестно? – подал голос Флич.
– Война это не про честь, – ответила Фригра. – Война про победу, про хитрость, про то, что искусные воины наперечет, и их нужно сберегать всеми средствами. Кто следующий?
– Я, – хмыкнул, вставая, Флич. – Если, конечно, эта корзина налезет на мою башку.
Гаота усмехнулась, не разжимая губ. Флич был лишь на год старше ее и подруг, но в последнее время он вдруг начал стремительно расти. И если раньше казалась, что его большая, чуть одутловатая голова была придана слишком тщедушному телу, то теперь это тело довольно быстро набирало рост и объем. Понятно, что до того же Брока по толщине или Джая по росту Фличу было далеко, но Бича он уже почти догнал. И, кажется, этот рост сопровождался и увеличением силы. Недаром Флич то и дело пропадал вместе с Джаем в большом зале, где часами упражнялся с мешками с песком.
– Дай-ка я, – подошла к Фригре Пайсина, словно чувствовала в намерениях Флича какой-то подвох. И ее ожидания оказались безошибочными. Флич встал в самую обычную стойку, но вместо фехтования явно вознамерился заняться рубкой леса. Он наносил удары со всей силы, словно вовсе не беспокоился о том, что может пропустить удар и сам. Пайсина, которая могла сразить его сразу, словно почувствовала настрой мальчишки и стала отступать, принимая рубящие удары на свою палку по касательной, пока, наконец, не поняла что-то, и не подставила под очередной удар деревянный меч, ухватив его сразу двумя руками. Палка Флича сломалась и обломившийся кусок, отлетая, задел Пайсину по плечу.
– Попал! Попал! – довольно заорал Флич.
– У тебя уже пять секунд как нет обоих локтей, – усмехнулась Фригра, поднимая кусок деревяшки. – И если ты не почувствовал касаний меча Пайсины, то лишь благодаря ее искусству.
– Да ну? – обозлился Флич. – А если бы я был в полном доспехе? Зачем нужна вся эта ерунда? Зачем? Если все решает сила и хороший доспех?
– Думаешь, он и от выстрела из ружья тебя прикроет? – поинтересовалась Пайсина, снимая маску.
– Против ружья есть магия, – с презрением процедил сквозь зубы Флич. – Вместо того, чтобы тратить время на фехтование, лучше было бы потратить его на обучение колдовству. А то нацепляют тут разное…
Флич раздраженно сбросил на пол корзину и потянул за ожерелье. Оно зацепилось за его голову, мальчишка раздраженно дернул, ожерелье лопнуло, и из под прикрывающих его тряпиц посыпались темно-коричневые, с алым проблеском необработанные камни.
