Попытаемся выстроить в уме «пирамиду» коррупции. Обычно все мы сталкиваемся с ее основанием — мздоимством нижнего слоя чиновников. То инспектор ГИБДД придрался к чепухе и вырвал у тебя сотню — себе на обед (да, будучи в хорошем настроении, сам в этом признался). То ЖЭК вдруг обносит забором всю землю около твоего дома — сдает ее в «аренду» жильцам построенного рядом дома «для богатых». То мэрия отдает рынки на откуп воротилам с Кавказа, так что крестьяне центральной России вынуждены продавать картошку за бесценок перекупщикам. Все это нас раздражает и истощает наши кошельки. Но еще важнее, что эта «молекулярная» коррупция входит в норму, становится привычной частью новой, хищной культуры. У простого человека, ежедневно становящегося свидетелем и жертвой этой коррупции, возникает и укрепляется темное антигосударственное чувство, для него народ делится на устойчивое «мы» — и «они», коррумпированная власть. Это — тяжелый удар по России, потому что на антигосударственном чувстве играли и будут играть ее враги.
Однако сами низовые чиновники, «основание пирамиды» — вовсе не враги нашей государственности. Сменятся строй, официальная идеология, тип оплаты труда — и все они с облегчением снова станут честными служаками, будут вместе с нами восстанавливать нормальное жизнеустройство. В большинстве случаев эти люди интуитивно чувствуют ту грань, которую нельзя переходить, они в своем соучастии с акулами не сжигают за собой мосты.
Другое дело — эти акулы коррупции, гнездящиеся на вершине пирамиды. Для них зло — основа и необходимое условие их бытия. Они — творцы коррупции, они не только ею питаются, но и дышат. Они даже вынуждены заражать ею людей и общество, как торговец наркотиками соблазном и силой приучает к ним подростков. Они — безжалостные, смертельные враги народа. Они и враги государства, независимо от цвета его флага, они кормятся его кровью и мозгом, превращают в труху.
Как же возник у нас такой государственный строй, под оболочкой которого копошатся пожирающие его черви? Этот процесс еще ждет своего историка, а нам, свидетелям, надо вести летопись. Мы часто говорим: «коррумпированная номенклатура». Мол, она совершила этот переворот. Если вникнешь, то видно, что это не совсем так, дело гораздо хуже. Да, часть номенклатуры была коррумпирована, растлена властью, но в любом государстве есть такая часть. Захватить штурвал власти в России (СССР) она смогла, только войдя в уникальный по своему составу союз — с преступным миром, с элитой либеральной интеллигенции и с врагами СССР в «холодной войне». Каждый из этих союзников был необходим для их общей победы, каждый получил свою долю при разграблении России. Все они теперь повязаны общим преступлением. Символической фигурой, которая как будто воплотила в себе одной всех этих союзников, был Горбачев. Но при нем поднялась наверх целая каста «идеологов коррупции», от м.н.с. Заславского до декана из МГУ Г.Попова.
Именно политики задали новые стандарты и новый тип коррупции. Вот маленький, но красноречивый изощренный случай «первоначального накопления». Весной 1992 г. МВД и прокуратура еще пытались робко остановить вал мздоимства и на какой-то правительственной даче собрали экспертов для обсуждения проблемы. Я попал в число экспертов. Остальные были криминалистами, следователями по особо важным делам. Но кроме того пригласили как «экспертов» и нескольких предпринимателей из числа чиновников, составивших свой капитал путем коррупции — для обмена опытом.
Это было единственное в своем роде совещание. Разбирались действия такого «предпринимателя», он давал пояснения, а за столом сидели следователи, перед которыми лежали целые тома документов по данному делу. Тома эти были готовы для возбуждения уголовных дел и даже для передачи в суд, но дела были заморожены по «неизвестным» причинам и служили учебным материалом. Однако когда «предприниматели» выслушивали вопросы юристов и видели вынимаемые из папок документы, с ними не раз случалась истерика, прямо за столом совещания.
Вот какое «предприятие» состряпали, например, чиновники из Октябрьского райисполкома Москвы. Они приватизировали архив райисполкома. Надо сказать, что Октябрьский р-н Москвы равен крупному европейскому городу. Ежедневно архив выдавал целый поток документов, справок и копий, необходимых учреждениям и предприятиям района, прежде всего, самому райисполкому. Но теперь за каждую справку и копию «владельцы» архива стали брать деньги. Причем деньги немалые — поскольку они были абсолютно монопольными собственниками документов, попробуй не заплати. Перед нами сидел этот собственник по фамилии, если не ошибаюсь, Фейгман, и было страшно, что от спокойных вопросов следователей с ним случится кондрашка. Дело было настолько нелепое и очевидно преступное, что трудно было поверить. Страшно то, что оно было маленьким, но совершенно типичным. В нем отразилась суть всей нашей приватизации «по Чубайсу», она репетировалась на таких маленьких делах.
