Изменения подобного рода — не предмет политического решения правительства или парламента, большинством в какой-нибудь десяток голосов. Это — вопрос исторического выбора судьбы. Это — распутье, и ошибка в выборе пути будет оплачена очень дорогой ценой. Расплата за ошибку ляжет еще одним грузом на плечи народа. Такие решения нельзя принимать тайком от общества, им должен предшествовать обстоятельный и рассудительный общественный разговор. Каждый гражданин должен понять и осмыслить выбор.
Вот этого понимания пока не видно. Сейчас через Думу провели, для привыкания, Земельный Кодекс в его смягченном, почти безобидном виде — изъяв из него вопрос о купле-продаже сельскохозяйственных угодий. Речь в нем идет о земле в городах.
Но, казалось бы, это должно было заставить задуматься горожанина — как отзовется на нем лично превращение в товар городской земли? Одно дело — земля есть общенародная собственность, переданная в распоряжение государству, а ты лично — ее частичный собственник Другое дело — она будет продана тем, у кого больше денег. Разница в твоем положении огромная. Нет, никто об этом не думает, как будто потеряли дар предвидения. Никто не представляет себе, как это повлияет, например, на цену жилплощади, на облик города, на судьбу зеленых насаждений, которые окружают его дом. Люди даже не понимают, почему это на Западе дома строят впритык, без всякого зазора между ними — а у нас между корпусами иной раз целый лес вырастает.
Когда принимали Кодекс, я разговорился с соседом по автостоянке — наши «ракушки» стоят рядом. Ему нравится Хакамада, а за ней и Земельный Кодекс. Ну что ж, говорю я ему, скоро продадут землю под твоей «ракушкой». Он поразился: как это возможно! Почему же невозможно, если в нашем районе, как говорят, земля будет стоить 4 тыс. долларов за кв. м.? Вместо всех этих ракушек как раз под жилой дом землю продадут — разве не за этим Кодекс проталкивали. Он перепугался и стал рассуждать. Есть, мол, генеральный план, тут дома быть не должно, это место для стоянок Ну, говорю, у нас теперь не плановое хозяйство, нам старый план не указ. Но пусть хотя бы и для стоянок Ведь земля теперь — товар. Почему же ты захапал себе 20 кв. м. под «ракушку»? Теперь муниципалитет должен эти метры «выбросить на рынок» — кто больше предложит, тот их и получит. А ты, пенсионер, сколько можешь предложить? Сто рублей? Вон у нас в подъезде Федька все время чертыхается — свой «джип» оставляет на улице, и всю ночь его сигнализация орет. Он сразу 5 тысяч долларов выложит за эту землю — тогда иди к Хакамаде жалуйся. Приуныл мой приятель: «Не осмелятся они так сразу». Да, сразу, может, и не осмелятся, годик подождут, но дело-то не в этом. Дело в том, что этот умный старый человек, радуясь новому Кодексу о земле, не мог связать простейшие вещи — свое прежнее право на эту землю и утрату этого права, когда земля станет товаром.
Главное, конечно, — продажа наших полей и лугов. В истории России уже была попытка приватизации земли, поддержанная всей силой власти — реформа П.А.Столыпина (1906-1913). Она не увенчалась успехом, нанесла крестьянам большие страдания и привела страну к революции 1917 г. Тот факт, что огромное знание, полученное в ходе реформы Столыпина, тщательно замалчивается идеологами нынешней приватизации, прямо говорит о том, что готовится огромное жульничество. Приватизация промышленности, проведенная Чубайсом — детские игрушки по сравнению с продажей земли. А ведь мы уже и от той приватизации еле ноги не протянули.
Уже разделение колхозных полей на земельные паи с ликвидацией кооперативов привело к падению производства вдвое и к уничтожению более чем половины скота. Это значит, что для хозяйства распродажа земли никакой пользы не даст — множество других условий несравненно важнее, чем «оборот земли». Ну, купит кто-то сотню гектаров, а дальше что? На технику, горючее, семена и удобрения он должен выложить в три-четыре раза больше, чем будет стоить на бирже вся собранная пшеница — при самом высоком урожае. Производство сегодня убыточно, вот в чем дело, и ведут его пока что только на старой колхозной базе, добивая советские ресурсы. Так что никто покупать землю для ведения хозяйства не будет. В аренду сдавать нашим же крестьянам, как делали скупщики земли при Столыпине — другое дело. С безземельного крестьянина можно и три шкуры содрать — ему же не торговать, а жить надо.
