За год до этого я и сам руководил группой специалистов, которой премьер-министр В.Павлов поручил экспертизу проекта Закона о приватизации промышленных предприятий. Это был проект крупнейшей в истории человечества аферы, моментального присвоения узким слоем чиновников и преступных дельцов собственности второй промышленной державы мира. Я делал доклад в Комитете по экономической реформе Верховного Совета СССР перед идеологами приватизации и помощниками Горбачева. Все эти академики и партийные боссы были очень похожи на того Фейгмана, только не было там следователей по особо важным делам — и они смеялись мне в лицо.
Мы помним, что было потом — лучшие заводы отдавались березовским и бендукидзе за сотую или тысячную долю их реальной цены. Какая доля шла при этом в карман чиновников Чубайса, мы вряд ли узнаем. Документы, скорее всего, сожжены, следователи уволены. Что-то, наверное, знает Березовский — потому и может так нагло шантажировать государство и изгаляться с телеэкрана. Наверняка много знают союзники из ЦРУ — потому-то на Западе уже начата шумная кампания, доказывающая, что вывезенные российскими олигархами деньги «грязные», что они связаны с коррупцией и должны быть арестованы по месту их пребывания.
Конечно, за этой кампанией Запада тоже стоит наша отечественная коррупция. Это называют «передел собственности» — более молодые и современные волки сжирают прежних, престарелых. Но теперь они вынуждены давать взятки уже не подручным Горбачева и Ельцина, а чиновникам новых хозяев, из номенклатуры мирового правительства. Тарифы взяток, скорее всего, сильно возросли.
В.В.Путин, в котором люди видят избавителя от всей этой паутины, заявил, что пересмотра приватизации не будет. Поживем, увидим. Мало надежды на то, что излечиться от организованной сверху донизу коррупции можно будет гомеопатическими средствами. Метастазы этой раковой опухоли проникли глубоко, и весь генотип разветвленной «команды Чубайса» таков, что на нем постоянно воспроизводятся эти раковые клетки. Без хирургии тут вряд ли можно обойтись.
Наше положение осложняется тем, что нынешняя глобализация прежде всего объединяет преступный мир всего земного шара — он сегодня оказался самой организованной социальной системой. Коррупция получает международное, всемирное измерение, что делает ее более неуязвимой в противостоянии с национальным государством. Коррумпированные политики и чиновники на верхних этажах власти создают, как говорят, всемирную «серую зону», где и принимаются самые важные для нашей жизни решения. На большой международной конференции криминалистов, посвященной отмыванию денег, в главном докладе было сказано, что мировой наркобизнес ежегодно расходует около 100 млрд. долларов на подкуп политиков и журналистов.
Мы не получаем из «серых зон» никакой информации и не знаем замыслов «серых кардиналов и архитекторов». Мы не знаем, кто там командует, где и кем принимаются решения. В этой зоне царят свои, неведомые нам законы, в нее нет ходу легальным следователям и прокурорам. Мы не знаем, кто, кому и сколько платит за расчленение РАО ЕЭС или за закон о приватизации земли, за разрушение нашей школы или попытку вернуть Германии картины, которые были взяты как компенсация ничтожной доли украденных у нас фашистами культурных ценностей. Не верится, чтобы такое активное лоббирование проводилось бесплатно — нет в России таких бескорыстных ненавистников своей страны. С чего бы им так ее ненавидеть?
Пока сила не на нашей стороне, мы обязаны хотя бы внимательно смотреть, думать и запоминать.
Январь 2002 г.
Кто толкает к продаже земли?
В России в ударном порядке готовится крупнейшая в нашей новой истории акция — превращение земли в товар, введение ее свободной купли-продажи. Эта акция по своим масштабам и глубине выходит далеко за рамки преобразований политического и экономического строя. Речь идет о коренном изменении всего жизнеустройства России, типа ее хозяйства, культуры, места в мире. Речь идет о попытке изменить декретом сам тип нашей цивилизации — вплоть до ее религиозных оснований. На все поколение, производящее или допускающее такой слом, ложится ответственность перед потомками.
