— Скажи-ка мне, паренек, ты веришь в воскрешение из мертвых? В переселение душ?
Пораженный вопросом, искренне отвечаю ему:
— Я? Конечно же нет!
— Ну и зря. Разумеется, верить в такие вещи ты не научишься, читая учебники. Но советую тебе подумать о них ради собственного блага. Что касается меня, то уже давно многое знаю об этом. Хотя и не так много, как хотелось бы.
Сержант начинает отворачивать крышку пузырька с таблетками. Но затем отодвигает пузырек в сторону, сделав рукой жест, не совсем мне понятный.
— Послушай. Иногда, когда я остаюсь один, когда ничто меня не беспокоит, могу вспомнить события, места и людей, которые общались со мной в моих предыдущих жизнях. Ощущение такое, словно спишь с открытыми глазами. Словно смотришь знакомый фильм, тот, что видел раньше. Несколько дней назад, например, я находился по долгу службы в Сибонее. Уселся под сосной. Никого поблизости. Внезапно в памяти ожил день моего детства. В одном из селений Испании. День, минувший более двухсот лет назад. Тогда мой дух жил в другом теле. Это было удивительно прекрасное ощущение.
Я делаю вид, что очень заинтересован его рассказом. Он оживляется и продолжает откровенничать:
— Признаюсь тебе, кое-что меня беспокоит. Я достаточно развил в себе способность с первого взгляда узнать любого, с кем общался в предыдущей жизни. Но это узнавание позволяет определить только характер отношений — хорошие они были или плохие. Мне нужно совершенствовать и дальше мою вечную память, чтобы она стала способной безошибочно обнаруживать моих воскресших врагов. Чтобы я всегда обезвреживал их первым.
Я осмеливаюсь задать вопрос.
— Я вас понял, сержант. Какие чувства вызывает у вас ваша вечная память, когда вы встречаетесь со своим реинкарнированным знакомым?
— Повторяю тебе, я могу установить только, в хороших или плохих отношениях мы находились. Но не больше. Например, если я встречаю кого-то, кто был моим другом в другой жизни, ощущаю к этому человеку симпатию. И наоборот, если по каким-то причинам с этим человеком мы ссорились, недолюбливали друг друга или были врагами, при контакте с ним в этой жизни и вскоре у меня начинает болеть голова Словно кто-то колотит меня по мозгам. Поэтому я всегда ношу с собой пузырек с таблетками аспирина Это единственное лекарство, которое облегчает мою боль.
Спрашиваю как бы между прочим:
— И что вы чувствуете ко мне?
Несколько секунд он задумчиво молчит, а затем неуверенно замечает:
— Это довольно странно, паренек. Как только ты вошел, я понял, что встречал тебя в одной из моих прошлых жизней. Однако я все еще не определил, к какой категории тебя отнести, Словно в той, другой жизни ты не был ни моим другом, ни моим врагом…
Он сильно стучит кулаком по столу, и я подскакиваю на стуле от неожиданности.
— Но так не может быть! Я не верю в «золотую середину». Для меня весь мир делится на друзей и врагов. Поэтому до, как ты выражаешься, «реинкарнации», в другой жизни, ты все-таки был или другом, или врагом.
Сержант вонзает окурок в пепельницу и зажигает другую сигарету. Делает несколько глубоких затяжек. Успокаивается.
— Расскажу тебе одну историю, которая произошла со мной в Санто Доминго вскоре после того, как я туда прибыл. Поскольку Ортис порекомендовал меня Генералиссимусу, тот включил меня в свою охрану. Можешь представить, какая роскошная началась для меня жизнь: отличная еда, напитки, необременительная работа, почтение со всех сторон. Я подружился с другими охранниками. Лучший из них — огромного роста негр, очень сильный и смелый, хотя и не без недостатков. Вспыльчив был уж слишком. И слишком жесток. Он тоже верил в переселение душ. Хотя и не развил свою вечную память так, как я. Подружился я с ним крепко. И все-таки произошло то, что должно было произойти. Во всем виноваты его проклятый характер и недостаток мозгов.
Семья Трухильо отдыхала в загородной резиденции на изолированном пляже в компании близких друзей из числа богатейших людей доминиканского общества. Мы, члены охраны, естественно, жили поблизости от особняка в отдельном доме, довольно просторном и удобном. Мы наслаждались чистым морским воздухом. Чего еще желать?
