День выдался жарким даже для чикагского августа. Я сидел в приемной за столом несуществующей секретарши и тыкал пальцем в клавиши, пытаясь напечатать на бланке детективного агентства «Хантер и Хантер» письмо в финансовую компанию. Мы хотели заключить с ней договор по отслеживанию неплательщиков, удирающих из города на взятых в кредит автомобилях, и компания требовала изложить наши условия в письменном виде. Дело продвигалось медленно. Если в ближайшее время мы не сможем нанять секретаршу, придется мне освоить технику печатания двумя пальцами.
Входная дверь приоткрылась и сразу закрылась. Шагов я не слышал: кто-то стоял там, не решаясь войти. Наверное, клиент — хорошо бы решился и вошел. Мне очень хотелось окликнуть его, но если у вас приличное детективное агентство — а мы пытались сделать свое таковым, — нельзя вести себя как торговец подержанной одеждой с Саут-Стейт-стрит и втаскивать покупателя за рукав в свою лавку. Поэтому я продолжал печатать, и получалось у меня еще хуже: стеснялся долгих перерывов между тычками, понимая, что стоящий за дверью человек слышит это.
Дверь опять приоткрылась дюйма на три. Я перестал стучать и стал ждать, что будет. Секунд через семь дверь распахнулась, и вошла высокая девушка, примерно пять футов восемь дюймов. Рыжие волосы и все, что к ним прилагается. Не сказал бы, что красотка, но до появления настоящей красотки вполне сгодится. Задорный вздернутый носик и намек на веснушки — все, что положено при рыжей масти. Фигура, учитывая ее рост, вполне ничего: многие высокие девушки либо слишком худые, либо сложены как амазонки. И вся в нейлоне, от чулок до смешной малюсенькой шляпки на верхушке рыжей копны. Возраст — от восемнадцати до двадцати пяти.
Удручало лишь одно: недостаточно хорошо одета для нашей клиентки. Нет, не безвкусно или неряшливо, просто не очень дорого. Я вообще-то не знаток женских туалетов, мне лично все равно, что на них надето, но дешевые вещи от дорогих могу отличить. Эта девушка зарабатывала в неделю тридцать-сорок долларов максимум. Услуги агентства она могла бы оплачивать разве что пару дней даже при наших скромных расценках.
Я молча вышел из-за стола.
— Мистер Хантер у себя? — спросила она. Я отметил, что голос у нее тоже приятный.
— Мы оба на месте. Я Эд Хантер, а другого, дядю моего, зовут Эмброз.
Дядюшка находился в кабинете, это верно, но скорее всего отсыпался, задрав ноги на стол: прошлой ночью он резался в покер и домой заявился только в четыре часа утра.
— Думаю, мне любой подойдет, — сказала девушка. — У меня к вам дело.
— Детективного плана? — уточнил я.
Если так, то пусть с ней лучше говорит дядя Эм. Но прежде чем беспокоить его, надо удостовериться, что речь идет не о подписке на глянцевый журнал и не о пожертвованиях на приют для неимущих мышей. Она кивнула. Постучавшись, чтобы дать дяде шанс проснуться и снять ноги со стола, я распахнул дверь в кабинет.
— Прошу вас, мисс…
— Доуэр. Салли Доуэр.
Я вошел вместе с ней и представил их с дядей друг другу.
— Не возражаете, мисс Доуэр, если мы выслушаем вас оба? Взявшись за ваше дело, мы будем работать над ним вдвоем. Если сразу ознакомимся с фактами, это сэкономит нам время.
Она села на стул, предложенный ей дядей Эмом. Скорчив гримасу из-за ее плеча и подмигнув мне — я не понял тогда, к чему это он, — дядя вернулся на место. Свой стул я поставил так, чтобы наблюдать за клиенткой. А понаблюдать за ней следовало, почему я и напросился присутствовать.
Салли Доуэр достала из сумочки сигарету, и я с готовностью дал ей прикурить.
— Итак, мисс Доуэр? — откашлявшись, молвил дядя. Улыбка придавала ему сходство с жизнерадостным херувимом, если вы способны представить на круглой рожице херувима щетку жестких усов.
— Мне нужна защита, мистер Хантер, — произнесла девушка. — Меня хотят убить.
— Вам известно, кто и по какой причине пытается это сделать?
— В общем, да. Проблема скорее в деньгах, мистер Хантер. С собой у меня сто долларов, могу принести еще сто, если надо, но, боюсь, этого мало.