Миша отбежал от камеры, хотел позвать на помощь. Но растерялся – кого звать? Откуда? Что можно сделать? Скорее всего, ничего, только смотреть, как ласковый южный ветерок раскручивает крыло, и ждать смертельного удара…
И вот они несутся вниз под гору – бешено вращающийся параплан, а под ним бежит Николай. Падает, катится по земле, цепляется за камни, обдирая руки. Вдруг – встал. Рванул рубашку, содрал её с себя. Расставил руки, как будто собирается взлететь, повернулся к ветру. Замер. Параплан над ним неожиданно дёрнулся, будто снизу ему дали здоровенного пинка, крыло наполнилось ветром, сделало по инерции ещё пяток оборотов, выровнялось и плавно заскользило над проклятущим склоном. Прекрасно видно было, что никто за стропы не тянет: Надя висела, как тряпичная кукла, без признаков жизни. Красный купол изящно развернулся и стал спускаться. А Коля всё стоял, и казалось, что он держит всю эту конструкцию на себе и ведет её к земле.
Параплан приземлился. Девушка покатилась по траве, парашют ветром протащило над её головой и растянуло по склону. Со всех сторон к ней бежали люди. Николай вдруг резко взмахнул руками, и все услышали настоящий гром и увидели, как огромная воздушная воронка над его головой поднимается, разворачивается и уходит вверх, разрывая тонкие перистые облака.
+
Крым, Коктебель
22 мая 2004 г.
Молодых людей в больнице встретили неприветливо. Суровая тетка в регистратуре долго выспрашивала, кто такие, зачем им надо к Надежде Васильевой, а когда увидела букет, вообще перевозбудилась, выбежала из своего фанерного загона и хотела выставить их вон. Каллы пахнут, каллы пахнут! Откуда двум пацанам знать, что это каллы? Они и слово-то такое в первый раз услышали. Оказалось, что это те цветы, которые Николай прячет за спиной. Он полчаса ходил по рынку, выбирая самый необычный букет. Смешное название – каллы.
Тётка орала и махала руками. Миша, прищурившись, заговорщицки склонился к её уху, шепнул что-то и сунул в карман халата купюру. Тётка сразу успокоилась, пульс и давление пришли в норму. Оценила парней взглядом. Сказала, что одного пропустит. И повела вдаль по коридору почему-то Николая, наверное из-за букета, или из-за того, что звёзды сложились именно так, а не иначе. Мише ласково предложила покурить на улице.
Курить, блин, здоровью вредить! Коля вообще никогда не курил, а Миша – так, баловался. То пять штук за день, то семь, в основном ради понтов. Достал сигарету и крутил головой, выглядывая, у кого бы стрельнуть огонька. Огонёк появился из-за плеча – остроносый мужик средних лет, с залысинами, с холодным цепким взглядом, протянул ему зажигалку. Одет он был чуть официальней, чем это принято в Коктебеле, на курорте: брюки, рубашка без принта, на руке барсетка. Шестое чувство подсказало – мент. Но Миша не напугался. Всё правильно, подумалось ему, должны же быть после вчерашнего какие-то разборки? Там, на горе, толпа вчера сбежалась. Скорая, милиция… Такие были страсти…
Мужик спросил: «Заботин? Михаил? Пообщаться нужно». Показал корочки. Миша кивнул: пойдём, мол, всё понимаю, содействие органам окажу. Они перешли улицу и приземлились за столиком в маленькой кафешке напротив.
+
Москва, ул. Володарского, 43
9 мая 2011 г.
В лифте ехал дед-ветеран, увешанный медалями, и молодой человек в хорошем костюме, с двумя увесистыми пакетами в руках. Как оказалось, оба на шестнадцатый.
– С праздником вас! – Дверь лифта отворилась, и молодой пропустил старого вперёд.
– Спасибо на добром слове.
– Да, такой великий день...
– Уж и не знаю теперь, какой это день. – Дед пробормотал что-то нецензурное, и свернул в коридор налево.
Молодой человек поставил пакеты на пол, поправил галстук, достал из кармана расчёску, быстро пробежался ею по редким светлым волосам. Вошёл в коридор, опять поставил пакеты. Вдохнул поглубже и нажал кнопку звонка.
Замок сразу же щёлкнул – его ждали.
– Мишка! Братан! – Хозяин квартиры, невысокий темноволосый мужчина, бросился обниматься. – Здорово! Заходи скорее! Надя! Иди, встречай, Мишка приехал!
Из глубины квартиры показалась хозяйка. Чуть медленнее, чем следовало бы при встрече дорогого, по всей видимости, гостя. Глаза чуть ниже опустила, чем надо бы, выдохнула чуть тише, чем ожидалось: «Здравствуй, Миша».
