— Кто вы, — чуть растерянно спросил Шолто, — и что здесь делаете?
— Они всегда так поступают, Олежка, — не обращая на него внимания, продолжила девица, — вызывают доверие, а потом бьют в спину. Теперь ты веришь?
Повисла долгая пауза, во время которой Шолто пытался понять, что происходит, спинным мозгом ощущая, что от ответа Хизова зависит что-то очень важное. Очень…
— Верю, — медленно кивнул Олег.
Откуда-то издалека раздался глухой удар колокола, переходящий в гул толстой, невероятно толстой струны. Шолто упал на колени, в жёлтую пожухшую траву. Палец его дёргался на спусковом крючке, не в силах сдвинуться хоть на долю миллиметра, выплюнуть драгоценную смерть прямо в сердце той твари, что сидела перед ним.
Неуловимо изменившаяся девушка встала со своего трона. Казалось, Рубеж довольно заурчал, когда она коснулась ступнями его земли.
— Вы убили мою мать, — зазвенел в буром воздухе её голос. — Вы смогли пленить моего отца. Вы лишили нас последователей. Но теперь… теперь у меня появился жрец. Вы опоздали, наёмники Пути.
Пока она говорила, Шолто благословлял про себя весь пафос, что есть на белом свете. Потому что на активацию универсального «ликвидатора» — импульса, срывавшего любые психические воздействия, кроме самых сложных, — требовалось время.
«Я не знаю, кто ты такая и как вытащила меня на Рубеж. Но прошу, поболтай ещё чуть-чуть!»
— Вы думали, что мы все погибли или ушли на иные Грани, — будто услышав его, продолжала шатенка, — но кое-кто выжил. И скоро вам предстоит узнать, какую ошибку вы совершили.
«Вот и прекрасно».
— Issta![8] — выдохнул старший оперативник, нажимая на курок. Три пули с сердечником из серебра и навершием из чёрных алмазов ударили в грудь твари. Точнее, туда, где она только что была. Невероятным, лёгким движением девушка уклонилась от выстрела и оказалась рядом с Шолто.
— Хорошая добыча, — хищно сказала она, вспарывая его яремную вену кривым ритуальным клинком. Изящный пируэт, и кинжал вонзился Шолто меж рёбер. Жёлтая трава и взвесь в воздухе исчезли. Вокруг оперативника и твари возникли глухие каменные стены. В редких «гнёздах» на них торчали чадящие факелы. Посреди небольшого прямоугольного помещения возвышался правильный каменный параллелепипед, украшенный по бокам изображениями ланей и медведей.
«Алтарь», — успела мелькнуть последняя мысль, и Шолто плашмя рухнул на каменное возвышение. Взгляд успел выхватить ржавые кандалы на стене, и свет потух.
* * *
— Что с ним случилось? — спросил Олег, когда девушка вновь появилась посреди гостиной. В душе Хизова клокотало яростное пламя уверенности в том, что теперь в его жизни всё правильно. Никакие странности поведения новой знакомой его уже не удивляли. Он понимал, что любит её, любит самозабвенно и открыто, и на пути у этой любви не могло встать ничего.
— Я исполнила его предназначение, — усмехнулась Ида, вкладывая в ножны на поясе кинжал странной формы. — И помог мне в этом ты, любимый. Теперь всё будет хорошо. Ты веришь в меня?
— Да, — кивнул Олег, не сводя с неё пылающего взгляда, — я в тебя верю.
— Спасибо, — прошептала девушка, подходя и склоняясь над ним. Узкая ладонь скользнула по виску и щеке, одним касанием возвращая чувствительность нервным окончаниям и расслабляя, казалось бы, навсегда сведённые мышцы. — Спасибо, кариат. Твоя вера даст мне жизнь и силу.
* * *
На этот раз свет всё-таки ослепил Шолто. Он зажмурился, провёл руками по векам, смахивая невольно набежавшие слёзы, и осторожно приоткрыл глаза.
— Ты искал меня, — раздался спокойный мужской голос.
— Искал, — прошептал бывший старший оперативник, глядя на невысокого рыжеволосого мужчину с книгой.
— Зачем?
— Чтобы понять свою цель. Теперь ты здесь.
Шолто огляделся. Они сидели на белоснежных ступеньках величественного храма.
— Почему? — прозвучал совершенно неуместный вопрос.
— Потому что в твою Судьбу вмешались, — усмехнулся рыжий, и кусочки головоломки встали на место.
— Ты эмиссар, — скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Шолто.
— Умница, — кивнул Чтец.
— И я тоже теперь…
— Боюсь, что нет, — печально покачал головой тот, кого раньше звали Лисом. — Но ты погиб там же, где и я, и обрыв твоей судьбы, так же, как и моей, не был предусмотрен. Или был. С какой стороны посмотреть.
