| Из-за папиной ноги выглядывает Вардаман с широко раскрытым ртом; вся краска стекает с его лица ко рту, словно он ухитрился вонзить зубы в свое тело и выпивает кровь. |
| He begins to move slowly backward from the bed, his eyes round, his pale face fading into the dusk like a piece of paper pasted on a failing wall, and so out of the door. | От медленно пятится от кровати; глаза у него круглые, бледное лицо растворяется в сумраке, как клочок бумаги, прикрепленный к ветхой стене, - и пропадает за дверью. |
| Pa leans above the bed in the twilight, his humped silhouette partaking of that owl-like quality of awry-feathered, disgruntled outrage within which lurks a wisdom too profound or too inert for even thought. | Папа нагибается над кроватью; в его сгорбленном силуэте - что-то от совы: взъерошенное возмущение, под которым прячется мудрость настолько глубокая или косная, что даже не родит мысли. |
| "Durn them boys," he says. | - Черт бы их взял, ребят, - говорит он. |
| Jewel, I say. | Джул, говорю я. |
| Overhead the day drives level and gray, hiding the sun by a flight of gray spears. | Над головой пластом несется серый день, затмевает солнце полетом серых копий. |
| In the rain the mules smoke a little, splashed yellow with mud, the off one clinging in sliding lunges to the side of the road above the ditch. | Под дождем чуть курятся спины мулов, заляпанные желтой грязью, и правый, скользя и вскидывая круп, хочет удержаться на обочине над канавой. |
| The tilted lumber gleams dull yellow, water-soaked and heavy as lead, tilted at a steep angle into the ditch above the broken wheel; about the shattered spokes and about Jewel's, ankles a runnel of yellow neither water nor earth swirls, curving with the yellow road neither of earth nor water, down the hill dissolving into a streaming mass of dark green neither of earth nor sky. | Торчат блестящие темно-желтые доски, промокшие и тяжелые как свинец: почти стоймя торчат из канавы над лопнувшим колесом; мимо поломанных спиц и мимо щиколоток Джула мчится желтый поток - ни воды, ни земли, заворачивает вместе с желтой дорогой, ни земляной, ни водяной, и растворяется в курящемся темно-зеленом месиве - ни земли, ни неба. |
| Jewel, I say | Джул, говорю я. |
| Cash comes to the door, carrying the saw. | Кеш с пилой подходит к двери. |
| Pa stands beside the bed, humped, his arms dangling. | Папа стоит у кровати, сгорбясь и свесив руки. |
| He turns his head, his shabby profile, his chin collapsing slowly as he works the snuff against his gums. | Его невзрачный профиль сминается внизу, когда он разгоняет по деснам табак. |
| "She's gone," Cash says. | - Она умерла, - говорит Кеш. |
| "She taken and left us," pa says. | - Вот, покинула нас, - говорит папа. |
| Cash does not look at him. | Кеш не смотрит на него. |
| "How nigh are you done?" pa says. | - Много тебе осталось? - спрашивает папа. |
| Cash does not answer. | Кеш не отвечает. |
| He enters, carrying the saw. | Он входит с пилой. |
| "I reckon you better get at it," pa says. | - Ты там займись, а? |
| "You'll have to do the best you can, with them boys gone off that-a-way." | Ребята-то уехали, надо навалиться. |
| Cash looks down at her face. | Кеш смотрит на ее лицо. |
| He is not listening to pa at all. | Совсем не слушает папу. |
| He does not approach the bed. | К кровати не приближается. |
| He stops in the middle of the floor, the saw against his leg, his sweating arms powdered lightly with sawdust, his face composed. | Остановился посреди комнаты, пила у ноги, потные руки припорошены опилками, лицо сосредоточено. |
| "If you get in a tight, maybe some of themll get here tomorrow and help you," pa says. | - Если не поспеешь, может, кто придет завтра, пособят, - говорит папа. |
| "Vernon could." | - Вернон мог бы. |
| Cash is not listening. | Кеш не слушает. |
| He is looking down at her peaceful, rigid face fading into the dusk as though darkness were a precursor of the ultimate earth, until at last the face seems to float detached upon it, lightly as the reflection of a dead leaf. | Смотрит на ее покойное, застывшее лицо, а оно сливается с сумерками, словно темнота -предвестница могильной земли, и кажется уже, что оно отделилось, парит само по себе, легко, как отражение мертвого листа. |
