.
– Никакого гея индийского происхождения у нас не будет, – сказала он. – Решение окончательное.
– Но Джорджи говорила, что хочет добавить чего-нибудь остренького, – напомнил Скотти.
– Она не говорила, что хочет добавить в сценарий тебя.
– Рахул не я. Он высокий и не носит очков.
– Он хуже, чем ты, – сказал Сет. – Он слепок с тебя.
– В таком случае все белые персонажи – слепки с тебя.
Сет продолжал терзать свои волосы.
– В этом шоу нет ни одного слепка с меня. Все они остались в «Сплетнице»[37].
– Джорджи! – хором сказали они, обращаясь к ней как к третейскому судье.
– Рахул может остаться, – вынесла вердикт Джорджи. – Но поскольку наша комедия не о суперменах, он будет невысокого роста и в очках.
– Это жестоко по отношению к Рахулу, – заявил Скотти. – В таком обличье он не встретит свою любовь.
– Скотти, поверь мне, ты встретишь свою любовь, – успокоила его Джорджи.
– Во-первых, я говорю о Рахуле, – напомнил ей Скотти. – А во-вторых, мне странно слышать от тебя такие слова.
– Он обязательно найдет свою любовь, – пообещала Джорджи, дотрагиваясь до плеча Скотти. – Я придумаю для него потрясающего друга.
– Джорджи, ты делаешь это для меня?
– Я делаю это для Рахула.
– Получается, мы портим почти готовый сюжет, – поморщился Сет.
Скотти убрал свой ноутбук в сумку.
– Рахул остается, – заявил он Сету. – Я только что открыл какому-то индийскому парню путь в телезвезды.
Уходил Скотти с гордо поднятой головой.
– Нам теперь что же, придется втискивать Рахула в самый первый сюжет? – недовольным тоном спросил Сет.
– Он может появиться в третьем сюжете. Ты же сам говорил, что нам нужна парочка персонажей-геев. Уже давно говорил. В девяносто пятом.
– Помню.
Джорджи закрыла свой ноутбук:
– Мы договаривались взять сценарий на дом. Но я сомневаюсь, что у меня сегодня что-нибудь получится…
– Оставайся, – предложил Сет. – Сходим пообедать и продолжим работу.
– Не могу. Я должна позвонить Нилу.
В Омахе было уже восемь вечера. Джорджи собиралась позвонить ему до десяти.
Сет внимательно на нее смотрел. Он знал о Джорджи очень много. Почти все. Но он ничего не знал о существовании желтого телефона. А что, если позвонить ему на старый номер, который был у него в девяносто восьмом? Кто ответит? Он сам, пятнадцатью годами моложе, или одна из его подружек?
Сет больше не говорил о своих подружках, но Джорджи подозревала, что он оставался верен студенческим привычкам.
– Спасибо тебе, Джорджи, – сказал он, – за то, что сегодня мы все-таки продвинулись. Я же чувствую: у тебя произошло что-то серьезное.
Джорджи отключила мобильник от компьютера.
– И меня убивает твое нежелание об этом говорить.
– Мне жаль.
– А я не хочу, чтобы тебе было жаль. Я хочу, чтобы тебе было хорошо и весело.
Подъезжая к дому матери, Джорджи была на сто процентов уверена: если этим вечером она позвонит Нилу по желтому телефону, ей ответит Нил из прошлого.
Или это, или она который день находится под влиянием колоссальной иллюзии.
Джорджи была на тысячу процентов уверена, что она позвонит Нилу. Даже если это и опасно – в случае реальной связи с прошлым. Реальность или нереальность. Нужно выбирать какую-то одну версию и уже твердо ее придерживаться.
Она должна позвонить. Нельзя игнорировать звонки, уходящие в прошлое. Нельзя знать о существовании этого странного канала связи и не воспользоваться им.
Она позвонит. Что бы ни происходило, у нее во всем этом была своя роль. Связь с прошлым была односторонней. Нил не мог снять трубку и позвонить ей в будущее.
А что, если провести такой эксперимент и попросить его перезвонить ей? Нет, лучше не искушать судьбу. Вдруг трубку возьмет ее мать и заведет с ним разговор об Элис, Нуми и разводе? Вдруг, позвонив ей, он попадет на Джорджи из 1998 года, которая наговорит ему разных глупостей и гадостей и все непоправимо испортит? Той, двадцатидвухлетней Джорджи нельзя доверять.
Хизер открыла дверь раньше, чем Джорджи успела постучать.
– Ждешь пиццу? – спросила Джорджи.
– Нет.
Джорджи остановилась на пороге.
– Макаронную запеканку «Зити», – торопливо пояснила сестра. – Давай входи.
Джорджи вошла. Мать и Кендрик обедали в кухне.
