Йехошуа
молчал:
нижняя губа
была все еще
вздута и
мешала
говорить.
Иааков
выругался и зашагал
вверх по
улице.
Он не
появился ни
утром, ни
днем.
Йехошуа
брел к ручью.
Его
подмывало
вернуться, и
он стыдился
страха.
Мирьям
было
рассмеялась.
– Тебя
со снопом
перепутали? –
И тут же
догадалась. –
Это мой брат!
Они снова
тебя подстерегут!
Я останусь.
Девочка
взяла
Йехошуа за
руку.
– Иди, –
Йехошуа
освободил
ладонь, и
Мирьям не
посмела
ослушаться.
Драчуны
полукругом
преградили
иудею путь к
бегству.
Впереди всех
крепыш с
заячьей губой,
укусивший
Йехошуа за
плечо в
прошлый раз.
И другой, без
передних
резцов,
скатившийся
с ним в воду.
Ватага
недоумевала:
их противник
даже не
вооружился
камнями.
– Твой
приятель
умнее! –
ухмыльнулся
главарь и развязно
приступил к
жертве. –
Теперь
молись своему
богу,
обрезанный.
– Я не
хочу с тобой
драться! –
Йехошуа
смотрел
долговязому
в глаза. Одна
радужка у
того была
зеленой, как
у Мирьям, а
другая
черной и холодной.
– Да ты
трусоват,
обрезанный! –
гадливо
покривился
эллин.
– Если я
начну
отбиваться,
то доставлю
вам удовольствие.
Но мы не
обижали твою
сестру.
– Ты еще
и болтлив,
обрезанный! –
Долговязый растерялся.
Но подумал,
что его
заподозрят в
мягкосердии,
и толкнул
Йехошуа. Тот
отшатнулся.
Но не выказал
страха.
– Дерись!
– воскликнул
эллин.
– Нет.
– Эй,
жердь! – Орава
обернулась
на голос. – Ты
спрашивал
обо мне?
За
Иааковом
сгрудилась
шайка Тода. А
сын скорняка,
в эскамиде и
босой на пол
головы выше
предводителя
эллинов,
выступил
из-за спины
Иаакова.
Ноздри Тода
раздувались,
в желтых, как
у рыси глазах,
плескался
злой огонь.
Тод опирался
на увесистый
сук.
Среди
эллинов
послышались
возгласы:
«Западня!
Обрезанные
надули!»
– С
этими я и так
справлюсь! –
сказал Тод,
отбросил сук
и направился
к
долговязому.
Шайка – за
вожаком.
Йехошуа
хватал Тода
за руки,
уговаривал.
Его
оттолкнули и
сошлись.
Иудеи мстили
язычникам за
подлость: все
на одного!
Эллины же убедились
в
вероломстве
иудеев и в
хитрости
болтуна. О
Мирьям давно
забыли.
Дрались
зло. Тяжелое
дыхание и
громкое сопение,
шлепки и
глухие удары,
тела,
склещенные
на траве,
окровавленные
лица. Тод
ловко ткнул
долговязого
в подбородок,
эллин упал и сельские
попрыгали в
воду. Другие
пятились к
броду. Иудеи
не
преследовали.
Пришлось бы
карабкаться
на откос,
теряя преимущество.
Победа
оказалась не
полной. Тем
не менее, в
город
возвращались
ликуя. Тод
подтвердил
славу
первого
драчуна.
Растянувшись
вдоль
тропинки,
мальчишки хвастались
ссадинами и
ушибами. Их
голоса звенели
над лугом, а
бабочки
разлетались
от отряда
вдоль обочины.
Тод приобнял
Йехошуа за
плечи. От сына
скорняка
шибало потом,
изо рта
воняло гнилыми
зубами,
разбитыми в
драках.
– Если
что, всегда
зови нас.
Отец у тебя
смелый! В
собрании все
его хвалят.
– Зачем
ты влез? –
раздраженно
сказал
Йехошуа.
Сын
скорняка
снял руку с
его плеча.
– Ах, да,
Маленький
Раввин читал
язычникам проповедь!
– съязвил Тод.
– Но не
бил морды!
– Уймись
ты, святоша! –
крикнул
Иааков. – Если
б не Тод!
Радуйся, что
цел…
– Да, где
ваши мозги?
Теперь они
будут
подстерегать
нас, мы – их! –
Друзья Тода
прислушались
к спору. – И
чего
добились?
– Ты
из-за
язычницы
свихнулся! –
подосадовал Иааков.
– Погоди,
Лепешка! Мы
поучили
неверных!
Чего же тебе
еще? – спросил
Тод.
– Они не
отстанут.
– Так
что ты хочешь?
– Я
поговорю с
длинным.
Захочет, буду
драться.
Остальные не
при чем.
– Ты? Ты? –
в голос
воскликнули
Иааков и Тод. –
Он тебя одной
рукой
прибьет! –
вскричал
Иааков. –
Пусть Тод
дерется!
– Тод
побьет
длинного, их
придет вдвое
и все повторится!
– Как
хочешь,
всезнайка! –
Тод
усмехнулся. –
Эта наука тебе
не повредит.
…Накануне
шабат
эллинов
действительно
пришло вдвое.
Но у назареев
было
преимущество
победы. Тод
поговорил с
длинным.
Эллины заспорили.
Новые
рвались
мстить. Битые
кричали:
обрезанные
хитрят! Наконец,
решили: кто
попросит
пощады или не
встанет с
земли –
проиграл.
Если упадет
эллин, Петр –
тот
презрительно
покосился на
соперника, –
Йехошуа не
тронут. Если,
наоборот: обрезанный
забудет их
сестру.
Противники
остались в
эскамидах.
Эллины презрительно
засвистели
тщедушному
иудею, словно
высушенному
солнцем.
Длинный был
неуклюж, но широк
в кости и
тяжелее.
Иудей ловко
ускользал от
эллина, но
его удары
были
безвредны. Стало
ясно: все
решит точная
оплеуха
эллина.
