Евгений Георгиевич Санин
ИСЦЕЛЕНИЕ ВЕЧНОСТЬЮ
роман
Светлой памяти моего
дедушки
Евгения Михайловича
Калачёва
(в честь которого
назвали меня родители),
положившего жизнь свою
за Отчизну
и нас, ныне живущих,
в 1943-м году под
Смоленском…
«Грядущаго ко Мне не
изжену вон…»»
(Ин.6,37)[1]
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Закат на рассвете
Глава первая
1
- Что это?
Император Траян
тяжелым хмельным взглядом посмотрел на срочно вызванного секретаря.
И брезгливым
жестом показал на лежащий на столике около кувшина с двумя кубками вина листок.
- Обрывок
папируса, цезарь! – недоуменно пожал плечами тот.
Разделявший с
императором винную трапезу смотритель течения Тибра, его берегов и римских
клоак Плиний Секунд Младший, племянник знаменитого ученого, погибшего во время
извержения Везувия, неодобрительно хмыкнул.
- Я вижу, что это
не пергамент! – сделав несколько больших глотков из кубка, согласно кивнул ему
Траян. – И поэтому спрашиваю – что это?
Секретарь при этих
словах по-солдатски вытянулся, и лицо его стало сразу строгим и озабоченным.
Мало того, что он
был военным трибуном. Так еще и прошел неплохую школу работы секретарем во
время правления двух прежних императоров. При первом из них, Домициане, чтобы
не остаться без головы, нужно было мгновенно оценивать обстановку. Правда, при
втором – престарелом и добродушном Нерве – можно было немного расслабиться. А
при нынешнем, славящемся простотой и доступностью – он даже носилками не
пользовался, в отличие от предшественников, ходя по Риму пешком, - и вовсе стал
позволять себе легкие вольности. Но тут вдруг словно повеяло прежними страшными
временами. Поэтому, сообразив, что дело, кажется, куда серьезнее, чем он
ожидал, секретарь внимательно ознакомился с листком папируса и сказал:
- Судя по тому,
что здесь упомянуто имя «Христос», надо полагать, что это из книги какой-нибудь
христианской секты!
- Я понимаю, что
это не из «Истории» или «Анналов» Корнелия Тацита – усмехнулся Траян и, снова
поднимая кубок, приветливо кивнул своему сотрапезнику. - Если не ошибаюсь, твоего
друга, мой дорогой Секунд?
- Да, достойнейший
владыка! – благодарно наклонил голову Плиний.
Траян осушил кубок
до конца и, подождав, когда Плиний наполнит его вновь, взглянул на секретаря
еще более тяжелым взглядом.
И стукнул кулаком
по обрывку папируса, проливая на него из кубка вино:
- А вызвал я тебя
вот по какому поводу! Как ты думаешь, Титиний Капитон, где он был обнаружен?!
- Полагаю,
где-нибудь в катакомбах или в другом месте их тайных сборищ, цезарь! -
предусмотрительно делая полшага назад, осторожно ответил секретарь.
Кто-кто, а он
прекрасно знал, какая тяжелая и меткая рука в бою и во время тренировок у этого
императора-полководца.
- Так вот, -
вытирая руку прямо о тунику, хмуро сказал тот. - Этот папирус найден — в моем
дворце!
- Что?! - забывая
осторожность, рванулся к столу секретарь.
- То, что слышал!
- по-солдатски грубо рявкнул на него Траян. - Пять лет назад я возобновил
закон, запрещавший тайные общества и косвенно касавшийся христиан. В этом году
начал гонения, правда, не такие массовые, как при Нероне, а только по частным
обвинениям, уже непосредственно против них. И вдруг, о боги! Что я вижу? Их
следы ведут чуть ли не в мою спальню! Поэтому мне особенно важно знать, что
было написано во всей этой книге!
- Я навел
кое-какие справки, как ты того пожелал, владыка! – с поклоном обратился к нему
Плиний. - Судя по некоторым фразам, это отрывок из написанной всего несколько
лет назад книги под греческим названием «Апокалипсис». В ней некий христианский
апостол Иоанн, или как с особым почтением называют его единоверцы, Богослов,
описывает свое Видение или Откровение, которое было дано ему его Богом на
острове Патмос, где он пребывал тогда в ссылке…
Прикрыв глаза,
Плиний начал подробно рассказывать то, что передали ему сведущие люди.
