В быту первых обитателей Англии землепашество не имело особого значения. Они жили, в основном, за счёт охоты и переселялись из края в край, оседая на какое-то время в богатых дичью и пригодных для жизни местах. Там они ставили жилища наподобие вигвамов, которые служили кровом их родовой общине, и возводили вокруг этих жилищ земляной вал, частокол или какую-либо другую ограду. И поскольку люди не могут чувствовать себя хорошо, питаясь одним только мясом, часть окрестных земель обычно вспахивали примитивным плугом и засевали зерном, которому предстояло, созрев, быть собранным и истолчённым в муку работящими женскими руками, а затем эти же руки пекли из муки лепёшки, и всё это должно было способствовать выживанию наиболее приспособленных. Из-за того, что год за годом один и тот же участок земли засевали тем же самым зерном, со временем урожай становился всё скуднее и скуднее. Когда же почва окончательно истощалась или когда в окрестных лесах переводилась дичь, деревню оставляли; члены родовой общины отправлялись на поиски нового пристанища и даже нескольких, если число людей увеличивалось настолько, что совместная жизнь становилась обременительной. О тех временах — и только о тех временах — можно сказать, что земля принадлежала народу; тогда не существовало частных прав на землю, поскольку не было частных лиц, способных предъявить их: жизнь вне сообщества — племени или рода — была практически немыслима, и, будь она даже притягательна, такая жизнь неминуемо оказалась бы очень краткой.
К тому времени, когда на территорию Британии пришли римляне, местное население уже было в большей степени оседлым и жизнь его была устроена несколько сложнее. Деревни стали крупнее, а их обитатели обзавелись личной собственностью, отчего им было уже не так просто, как прежде, переселиться на новое место, подобно рою пчёл, перелетающих в новый улей. Кое-кто из жителей теперь держал коров и свиней, что не только осложняло перемещение людей в другое место, но и в значительной мере способствовало возникновению представлений о частной собственности и о вступающих в противоречие правах на землю. Владелец скота имел в нём пищу, а также богатство; теперь у него было то, что он мог обменять (стало быть, то, чем можно было торговать), однако у него появлялись и дополнительные обязательства перед соседями. На неогороженных территориях скотина могла пастись, где ей заблагорассудится, но если животные, принадлежавшие тому или иному лицу, забредали в общественные хлеба или начисто выщипывали лучшую траву у реки, обрекая остальной скот на полуголодное существование, то это было чревато большими неприятностями для хозяина, если, конечно, его не защищал статус вождя или жреца. Так постепенно возникал обычай огораживать поля и лучшие луга, ограничивать количество скота, выгоняемого на такие луга одним хозяином, и отводить самые хорошие пастбища для личных нужд вождей и других влиятельных людей. Кроме того, поскольку население страны росло, а в сельском хозяйстве стал применяться более производительный плуг, запряжённый быками, среди деревенских жителей неминуемо должны были появиться лентяи, уклонявшиеся от работы на общественной земле. С этим пытались бороться, разделив поле на множество узких полос и закрепив несколько таких полос за каждым семейством, которое несло ответственность за то, чтобы земля была обработана подобающим образом. Поначалу весь урожай, собранный на таких полосках земли, по-прежнему являлся общинной собственностью, то есть принадлежал всей деревне, но обязанности всегда влекут за собой права, и наделы постепенно стали считаться собственностью тех, кто их обрабатывал, а зерно с каждого надела доставалось тому семейству, за которым он числился.
Когда Британию завоевали римляне, — а это был практичный народ с обширными познаниями в сельском хозяйстве, — они ввели свою собственную систему. Ядром этой системы была вилла — большой сельский дом с хозяйственными постройками, окружённый полями, на которых трудились рабы. Отныне эти поля являлись частной собственностью фермера, а излишки урожая (то есть всё, что не уходило на содержание семьи), продавались — обычно в города, которые за годы римского правления заметно выросли. Однако система вилл была распространена только в центральных и южных областях Британии, и даже там обширные территории остались не затронуты ею, поэтому саксонские завоеватели, вторгшиеся в Британию в конце V века, ещё должны были застать прежнюю систему, когда большая часть земли обрабатывалась в виде больших полей, разделённых на узкие полосы. При саксах произошли важные перемены. Вместо того, чтобы год за годом выращивать урожай на одном большом поле вплоть до истощения почвы, а затем распахивать новый участок, теперь всю культивируемую землю (то есть землю, пригодную для пахоты) стали делить на две части, обрабатываемые попеременно через год; при такой системе половина земли всегда находилась под паром, отдыхая и восстанавливая своё плодородие, тогда как другая половина засеивалась и приносила урожай. В дальнейшем обрабатываемую землю стали делить на три части: каждый год одно поле оставляли под паром, на следующий год это поле засевали пшеницей, ещё годом позже на нём сеяли овёс, ячмень или бобы с горохом, а затем вновь держали под паром. Эти две модели, называемые двупольной и трёхпольной системами земледелия, продолжали почти повсеместно применяться в Англии на протяжении всего Средневековья.
