Жизнь Англии в Средние века

При создании любой книги первая задача автора состоит в том, чтобы заинтересовать читателя, вторая его задача — до определённой степени удовлетворить возникший интерес, и третья задача — указать путь тем, кто захочет пойти дальше и приобрести более обширные познания. Работая над этой книгой, я старался не упускать из виду две первые задачи, тогда как последнюю отчасти сможет выполнить подобранная мною библиография.

Памятуя о том, что книга адресована в первую очередь школьникам и студентам, ещё не имеющим глубоких знаний об её предмете, я намеренно ограничивался описанием самых существенных черт того или иного феномена, стремясь сделать изложение как можно более простым и понятным. По той же причине, цитируя средневековых авторов, я, не колеблясь, исправлял написание слов на современное или вовсе заменял устаревшее слово его современным эквивалентом, если мне казалось, что текст первоисточника может стать камнем преткновения для непосвящённых. Приводимые в книге цитаты ценны для меня своим содержанием, и потому, на мой взгляд, гораздо важнее сделать так, чтобы был ясен их смысл, нежели, предъявив читателям точный текст первоисточника, предоставить им зачарованно глазеть на незнакомые сочетания гласных и согласных. Однако я был бы полностью счастливым человеком, если бы мне удалось побудить своих читателей обратиться к цитируемым текстам и самостоятельно поработать с ними. По-настоящему постичь жизнь средневекового общества можно только путём тщательного изучения великого множества спутанных и разрозненных следов, оставленных этой жизнью.

Незадолго до начала Первой мировой войны Редьярд Киплинг, говоря о рядовых солдатах, не пользовавшихся в то время благосклонностью широкой публики, утверждал, что они не «святые, вылепленные из гипса», но люди из плоти и крови, «до удивления похожие на нас». Средневековых людей принято изображать так, словно они были подобны тем святым или бесам, что высечены из камня на церковных фасадах; однако чем ближе мы знакомимся с жизнью Средних веков, тем отчётливее понимаем: они тоже были людьми из плоти и крови, до удивления похожими на нас. Эдуард I, «Величайший из Плантагенетов» и «Молот шотландцев», — изумительный король, но он предстаёт перед нами в новом свете, когда мы узнаём, что великий монарх покупал игрушки — ярко раскрашенный лук или маленькую повозку — для своих детей, либо откупался от придворных дам, которым удалось застичь его в постели утром на второй день Пасхи, или же когда мы читаем письма этого короля к своей матери и видим, что он точно так же добродушно и сердечно пошучивает, как иной раз шутим в письмах родным мы сами. Человеческая природа в Средние века была почти такой же, что и в наши дни; редко кто из нас сможет проявить себя во всём блеске, пока не позавтракает, и приятно прочесть у средневекового писателя XII века об одном из нормандских завоевателей Ирландии: «Сей муж был таков, что по утрам обыкновенно бывал брюзглив и раздражителен, тогда как после еды становился великодушен, весел, любезен и щедр со всеми».

Однако, хотя человеческая природа была почти такой же, условия жизни были совершенно иными, и если мы хотим понять своих предков, то нужно попытаться взглянуть на жизнь средневековой эпохи их собственными глазами. Наши представления о жизни, комфорте и морали разительно отличаются от средневековых — так мы обычно называем тысячелетний период от завоевания Британии саксами до царствования Генриха VIII[1] или, в более узком смысле, вторую половину данного периода. Даже на протяжении этих пяти веков культурные нормы и принципы во многом претерпели заметные изменения, и всё же, если рассматривать упомянутый период в целом, между Средними веками и современной эпохой пролегает чёткая грань, обозначенная переменами, произошедшими в XVI веке. Если мы хотим представить себе условия средневековой жизни, опираясь на наши знания о жизни современной, не стоит искать аналогий в нынешней Англии; скорее, следует обратить свой взор в сторону балканских стран, где жизнь во многих отношениях походит — или походила вплоть до последней войны