Жажда над ручьем - страница 30
Пауза.
А н д р е й А н д р е е в и ч (скорее себе, чем ей). Уехал — и оборвал все нити, все мосты сжег, и вот он я… стою и говорю эти слова на улице Никиты Максимова! На бывшей Николаевской, по которой я бегал босиком, ныне — Никиты Максимова… У меня — мой дальний журавль в небе, а у него в руке — всего-то малая синичка, но по ней-то как раз рано или поздно и тоскует всякая душа… корни, живые корни в этой малой нашей земле, из которой все мы, провинциальные мальчики, — а на провинциальных мальчиках Россия держится! — из которой все мы вышли… Нет, не лгу я, когда говорю, что иной раз мне бы вернуться сюда и жить одной покойной, неторопкой жизнью с моим родным городком, не лгу… хоть трезво и понимаю, что это смешно со стороны… да и уже не нужно, может быть…
А н н а В я ч е с л а в о в н а. Ты уехал, а я — когда уж и ждать перестала, и за Никиту вышла и полюбила его, и за то, может быть, и полюбила, что он о тебе за всю жизнь — ни слова!.. — а все следила за твоими успехами, за твоими работами, хоть понимать их и не понимала, я всю жизнь в математике дурочка была… Мы здесь остались, и вот — медсестра, правда, давно уже старшая сестра, и Никита — директор музея, скромного городского музея, которому и фонды-то копеечные отпускают… а ведь и он, если бы уехал, многого бы добился, он был не глупее тебя, ему тоже будущее пророчили, а он не уехал, и, может быть, из-за меня-то и не уехал… А ты там… (усмехнулась) …на твоей горе, на которую шел и не оглядывался, — академик, профессор, лауреат…
А н д р е й А н д р е е в и ч (удивился). Ты о ком?..
А н н а В я ч е с л а в о в н а. А ведь я, как ни смешно тебе будет, как ни нелепо это, — я ведь гордилась тобой! И когда членом-корреспондентом избрали, и когда премию дали…
А н д р е й А н д р е е в и ч (насторожился). О чем ты говоришь?!
А н н а В я ч е с л а в о в н а (не слыша его). Гордилась! — все статьи о тебе читала, все заметочки, о тебе ведь часто в газетах пишут: академик Логинов там-то, академик Логинов то-то…
А н д р е й А н д р е е в и ч (понимая и ужасаясь тому, что понял). Академик, лауреат?! — какое все это имеет отношение…
А н н а В я ч е с л а в о в н а (перебила его, истолковывая его слова по-своему). Для тебя, может быть, и не имеет, а для меня… ведь не стань ты тем, кем стал, не добейся самого высокого, самого почетного, — то, что ты уехал, зачеркнул, забыл, было бы для меня и вовсе жестоко… и все эти тридцать лет были бы для меня одной нестерпимой обидой… А так — значит, ты все правильно сделал, значит, было у тебя на это право, и не в чем, стало быть, мне тебя винить…
А н д р е й А н д р е е в и ч (растерянно). Ну, а если… если бы все — не так?! Если б я стал не тот, что ты думаешь?!..
А н н а В я ч е с л а в о в н а (непримиримо). И знаешь, почему я Юру так толкаю на то, чтоб он уехал, почему так хочу этого?
А н д р е й А н д р е е в и ч (понимая всю безвыходность своего положения). Почему?
А н н а В я ч е с л а в о в н а (неудержимо). Пусть не я, не отец, но Юра — Юра нагонит тебя, и обойдет, и оставит позади, Юра, а значит — и я! Значит, и я с ним буду на такой горе, куда тебе уже ни за что не взобраться!.. (Спохватилась, испуганная неожиданностью и откровенностью своей мысли.) Хоть это и не так, просто сейчас в голову пришло, не слушай!.. — я хочу ему счастья, только — то… (Настойчиво.) Поговори с ним, Андрей, тебе он поверит.
А н д р е й А н д р е е в и ч (усмехнулся невесело). Уволь, Аня.
А н н а В я ч е с л а в о в н а (упорно). Тогда ответь мне на один вопрос.
А н д р е й А н д р е е в и ч (с надеждой). Да?..
А н н а В я ч е с л а в о в н а (не сразу, глядя ему в глаза). Если бы сейчас, когда мы оба уже все испытали, все узнали, и пора уже и о душе подумать… если бы сейчас — долой эти тридцать лет, и опять сидим мы с тобой на причале, и утро, и сходни уже убирают, — если бы сейчас тебе опять выбирать между нашей любовью и твоим призванием, — что бы ты выбрал сейчас?..
