. Стоит вам не пообедать, господин д’Армуаз, и вы просто на стену лезете.
Д’ А р м у а з (ворчит про себя). Ничего, я свое еще наверстаю…
Ж а н (ему). Но было бы очень полезно для всех нас, если бы вы стали любезнее к тому времени, когда его величество…
Ж а н н а. Ну, это будет не раньше семи…
Д’ А р м у а з (Жану, с издевкой). Вот именно! — я успею понабраться от вас подобострастия, братец Жан!
П ь е р (ему, дружелюбно). Уж придется вам поднатужиться, дорогой шурин… так ведь овчинка стоит выделки, верно?!
Ж а н н а (оглянулась на восковую куклу; озабоченно). Только бы подошли мне мои старые латы… боюсь, я так располнела…
Д’ А р м у а з (раздраженно). Убрали бы вы лучше отсюда это чучело, сударыня! — просто сил никаких смотреть на него!..
Ж а н (рассудительно). Наоборот. Оно живо напомнит королю о заслугах Жаннетты и о долге благодарности… ни в коем случае нельзя его убирать!..
Ж а н н а (деловито). Сойдется ли панцирь на груди… да и волосы придется опять остричь, иначе шлем не налезет…
Д’ А р м у а з (дав волю своему дурному настроению). Ты что, и в самом деле думаешь, что король опять сделает из тебя главнокомандующего?! — у него и без тебя хватает своих маршалов и коннетаблей!
Ж а н н а (без обиды). У него и тогда их было предостаточно… Да и зачем бы он стал призывать меня, как не для того, чтобы я опять воевала?! — на что другое я гожусь?..
Д’ А р м у а з (вдруг ужасно рассердился). Да пропади я пропадом! — вместо того чтобы снять с себя этот чертов наряд, в котором я пропотел, как мышь, и лечь спать, как пристало порядочному человеку, и привести в порядок мой бедный желудок, я должен, видите ли, дожидаться допоздна короля и потом, на ночь глядя, еще тащиться на эту чертову мессу! Как будто нельзя было отслужить ее утром или, на худой конец, завтра! Ну и денек выдался, доложу я вам!
Ж а н н а (мужу, заботливо). Подите прилягте не раздеваясь, Робер. Вы успеете отдохнуть до прихода короля.
Д’ А р м у а з (нашел наконец форму протеста против несправедливостей жизни). И пойду! И если мне удастся уснуть — не то что король, все трубы Страшного суда меня не разбудят! (Пошел к лестнице.)
П ь е р (сладко зевая). Я бы тоже соснул часочек… а, Жан?..
Д’ А р м у а з (поднимаясь по лестнице). Приятных сновидений, господа. (Ушел.)
П ь е р (кричит). Хозяин! Поди-ка сюда, старый обдирала!
М о н т е к л е р тут же вошел на зов.
Постели-ка мне и господину дю Ли где-нибудь, где потише и попрохладней… Жечь камин в такую-то жарищу!
М о н т е к л е р. А это госпожа Жанна велела… как бы молодому сеньору не озябнуть.
Ж а н. Не забудь постелить нам чистые простыни!
М о н т е к л е р. А как же! Для вас и чтоб белье не переменить?! — да я с утра велел!
Ж а н (выходя за дверь). Тебе тоже не грех бы отдохнуть, Жаннетта.
П ь е р (следуя за ним). Приляг. Король придет — а ты свеженькая, как огурчик! (Вышел.)
Монтеклер, пропустив братьев дю Ли в дверь, хотел было выйти за ними, но Жанна окликнула его.
Ж а н н а. Пушкарь!
М о н т е к л е р (повернулся к ней). К вашим услугам, госпожа Жанна!..
Ж а н н а (не сразу). Ты сказал, что был там и все видел…
М о н т е к л е р (уклоняясь). Где, Жанна?..
Ж а н н а (настойчиво). В тот день…
М о н т е к л е р (поначалу неохотно, потом — все более и более словоохотливо, словно его прорвало наконец). Был… понимаешь, когда тебя взяли в плен под Компьеном… и король, и пэры, и рыцари, и попы отступились от тебя и предали, — я понял… не я один, известное дело, нас там немало было, орлеанцев, тех, кто первые пошли за тобой… мы и смекнули, что только мы, только вольная братия, которой нечего терять и которую, как ни крути, все одно ждет — не дождется плаха, — только на нас вся надежда… Ну, мы и сколотили отряд из таких головорезов, что нам и сам черт был не брат… Мы решили отбить тебя в день казни и все хитро подстроили, казнь была назначена на вечер, и мы ждали в лесу под Руаном, а меня с утра послали в город, чтобы подать знак… (Сквозь слезы горя.) Но тебя казнили утром, Жанна. Мы опоздали.
Ж а н н а (взяла его за руку). Меня не казнили, Жано! — так что не о чем и горевать!
