— А помнишь того очкарика-немца, который к нам подсел?
Обе засмеялись, одновременно вспомнив.
— Он нас грог учил пить, — смеясь, пояснила Китайгородцеву Рита. — А мы его — русскую водку. Ну, и как ты думаешь, кто из нас троих в конце концов якобы по старинному русскому обычаю лезгинку танцевал?
— Немец, — сказал прозорливый Анатолий.
Раздался общий смех.
— Ага, но он лезгинку на столе танцевал, — добавила Рита. — Бармен, видя это, вообще был в предобморочном состоянии.
⁂
Уже за полночь, когда Аня засобиралась к себе, пошел снег. Крупные хлопья сыпались с неба в полной тишине. Единственный фонарь у входа освещал разбитую накануне машину Аниного родственника. Снег уже присыпал место повреждения, и смотрелась машина очень даже ничего.
— Как нелепо всё получилось, — вздохнула Аня, печалясь о случившемся происшествии. — Завтра Андрей Ильич обещал всё исправить.
— Он разбирается в машинах? — заинтересовался Анатолий.
— В машинах разбирается автомеханик. У нас тут гараж, — махнула рукой куда-то за деревья. — Андрей Ильич сказал, что за день всё поправят.
Неширокая дорожка, ведущая к хозяйскому особняку, была очищена от снега, — но завтра тому, кто счищает снег, придется снова тут поработать.
— Где тут у вас охрана? — спросил у Ани Китайгородцев. — Богданов просил меня не подходить к дому слишком близко.
— Здесь никого нет. Только в доме.
Они действительно дошли до порога, никого не встретив.
— Спокойной ночи, — сказала Аня.
— Спокойной ночи.
Девочки расцеловались, и Аня ушла.
— Я тоже не люблю своего отца, — сказала неожиданно Рита.
Анатолий промолчал.
— Вот тебе он заплатил деньги. Ну, не тебе лично, ладно, твоей фирме, этому, как его… Как твоя фирма называется?
— «Барбакан».
— Что за слово такое мудреное?
— Мой шеф долго работал в Польше. У поляков барбакан — это такое укрепление, прикрывающее вход в крепостные ворота. Что-то вроде башни.
— Вот, мой отец заплатил деньги и нанял тебя. И точно так же он и меня нанимает. Тебя — как телохранителя, меня — как дочь.
— Я не понял, — признался Китайгородцев.
— Что тут непонятного? Он оплачивает все мои капризы, а я за это должна быть пай-девочкой, хорошей дочерью. Он мою любовь хочет купить за деньги.
— Но не получается?
— А ты мог бы к кому-то хорошо относиться за деньги?
— Я не знаю.
— А я знаю, — отрезала Рита.
Ночь, тишина, падает призрачный снег… Выпито вино, и так саму себя жалко — прямо до слез.
Китайгородцев уловил состояние души своей спутницы и молчал, зная, что ничем он ей помочь не сможет. Да и не нужна ей ничья помощь. Бывают моменты, когда человек чувствует себя одиноким, даже если вокруг него множество людей, готовых ему помочь.
⁂
Утром, пока Рита спала, телохранитель решил прогуляться. Вышел из дома. Всё вокруг было завалено снегом: деревья, дорожки, разбитый накануне автомобиль… Анин родственник как раз освобождал свое авто от снега.
— Полюбуйтесь, — сказал он хмуро, — что эти подонки натворили!
Повреждения были незначительны, но хозяйское сердце явно обливалось кровью.
— Это поправимо, — ободряюще произнес Китайгородцев.
— Я сейчас в гараж. Не хотите со мною прокатиться?
— Это далеко?
— Сразу за главным домом.
— С удовольствием.
Сели, поехали.
— А я думал, что вы — из тапаевской охраны, — вдруг сказал Анин родственник.
И это так прозвучало, будто он раньше об Анатолии плохо думал, а теперь вот глаза у него раскрылись, и он даже готов извинения принести… Уловив такие интонации, Китайгородцев немало удивился сделанному им открытию.
— И — что? — спросил он осторожно.
— Ну, решил, что вы — его человек.
— Это не очень хорошо, по-вашему?
— Не люблю я его просто.
— Кого?
— Родственничка своего.
— За что? — Анатолий попытался смехом все обратить в шутку.
— Сволочь потому что, — мрачно произнес его собеседник.
«А он действительно держится как-то особняком, этот мужик, — подумал Китайгородцев. — Все время торчит в гостевом доме. К Тапаеву и не рвётся. Или Тапаев его сам видеть не хочет»?
— Он на деньгах сидит, — продолжил мужчина. — И в конце концов этими своими деньгами подавится. Вот вы из Москвы, я слышал?
— Из Москвы.
— Там у вас, может быть, так и положено, чтоб забор в три метра, собаки злющие и проволока под током…
