– Вам нужно отдохнуть.
На его удивление, сейчас Катя не возражала.
– Да, Паша, я поеду. Хочу увидеть свою девочку хотя бы спящей.
– Я отвезу тебя, – встрял Костя.
– Тебе нечего беспокоиться, – обратился к нему Павел. – Эти ребята проинструктированы. Больница просто наводнена нашими людьми. Поверь, сейчас ему не уйти.
– Да, ты прав. – Скворцов приобнял Катю, и они направились к выходу. Друг пошел следом.
Увидев крепко спящую дочку и прикорнувшую на диване мать, журналистка снова почувствовала укол совести. Она опустилась на колени возле матери и прошептала:
– Прости нас, мамочка.
Женщина открыла глаза:
– Это вы? Поймали преступника?
– Мамочка, мы его вычислили, – пояснила Зорина. – Но из-за этого тебе пришлось сидеть с Полиной целый день.
Мама улыбнулась:
– А мне не привыкать. К тому же приезжали отец и твоя свекровь. Мы говорили о том, что очень рады нянчить свою внучку и помогать вам.
Журналистка всплеснула руками:
– Это не может продолжаться вечно.
– Не думай об этом, – успокоила ее мать. – Лучше поешьте и ложитесь спать.
Зорина хотела еще что-то сказать, но раздумала:
– Ладно, мама. Скоро все кончится.
Отделение кардиологии, где лежал Валерий Руденко, кишело переодетыми оперативными работниками. Медсестры и молодые женщины-врачи строили им глазки. Симпатичные здоровые парни всем улыбались и постоянно заглядывали на кухню.
– Что у нас на обед? – интересовался один из них, здоровый, как бык, и крепкий, как многолетний дуб. – Учтите, если не будет мяса, я разгромлю кухню.
Его товарищи, среди которых был и Дмитрий Радошнов с перевязанной рукой, попросившийся в кардиологию из травматологического отделения, громко смеялись.
– У нас Петька такой, – говорили они. – Так что готовьте мяса побольше.
Оперативники, постоянно перешучивавшиеся с персоналом, не забывали контролировать обстановку. И когда на пороге отделения вдруг появилась женщина, облаченная в длинное черное пальто и шляпу с черной вуалью, парни насторожились. Дама сделала несколько неуверенных шагов в сторону палаты Руденко, но вдруг остановилась, словно что-то почуяв, и бросилась по ступенькам вниз. Оперативники ринулись за ней. Незнакомка оказалась на удивление проворной. Она вдруг забралась на подоконник и сиганула из окна второго этажа прямо на клумбу с мягкой землей. Парни прыгнули следом. Дмитрий хотел последовать их примеру, несмотря на боль в раненой руке, но вдруг резко остановился. В его голове вдруг закрутилась мысль: уж слишком демонстративно появился Руденко в больнице в своем одеянии, про которое, как он понимает, уже всем известно. Оставив друзей разбираться с фигурой в черном, он рванул в палату Валерия и увидел: над кроватью артиста склонился врач в белом халате и маске и что-то перебирал на простыне. Доктор резко обернулся на шаги полицейского. В его руке показался скальпель, и он направился в сторону оперативника. Позже Радошнов вспоминал, что его захлестнуло какое-то непонятное чувство. В нем слилось все: и желание поймать первого в своей жизни преступника, и отомстить ему за ранение, и доказать коллегам, что его не следует считать папенькиным сынком.
– Попался, негодяй, – процедил он сквозь зубы и бросился на врача.
Здоровая рука ударила по локтю, и скальпель упал на пол. В драке с доктора сползла маска, и Радошнов увидел изуродованное лицо Валерия Руденко, или сантехника, который навестил его дома. Артист делал еще несколько попыток вывернуться, однако это ему не удалось: в палату вбежал еще один оперативник.
– Так вот где он! – проговорил мужчина, увидев Руденко. – Ловко же этот тип хотел нас перехитрить. Представляешь, та бестия, которая прыгнула из окна, оказалась местным алкашом. Этот негодяй заплатил ему и заставил появиться в отделении в этом наряде, а потом устроить бег с препятствиями. Хорошо, что ты не побежал с нами, а догадался пройти в его палату. И как тебе это пришло на ум?
Он достал наручники и надел их на Руденко. Дмитрий тяжело дышал, но все же ответил:
– Простая логика. Парень знал, что мы идем за ним по пятам. Следовательно, в костюме черной вдовы здесь бы он не появился.
