– Мать заметила, что со мной происходит что-то странное, – продолжал Валерий. – Иногда она поворачивалась ко мне лицом, но очень редко. Она стала выспрашивать меня, но я ничего ей не сказал. Впрочем, она не могла не догадываться о моем самочувствии, все же работала в психушке, – артист вдруг усмехнулся. – Хотя с годами у нее самой поехала крыша. Зависть к женщинам, которым удалось устроить личную жизнь, стала патологической. Помню, ее любовник судья в подробностях рассказывал о нашумевшем деле черной вдовы. Когда он уходил, мать признавалась мне, что завидует и ей. Она даже вспомнила «Капитанскую дочку» Пушкина. Помните, Пугачев рассказывает сказку про ворона и орла? Орел говорит ворону: «Лучше один раз напиться живой крови, чем всю жизнь питаться падалью». Вот мать и считала: Скобина один раз напилась живой крови, а на ее долю такое не выпало.
– Именно поэтому ваша мать начала проводить эксперименты над Захаровой? – подсказал Киселев. Руденко кивнул:
– Правильно. Когда в больнице появилась Анна Григорьевна, зависть матери перекинулась на нее. Сначала женщина с охотой рассказывала, какие хорошие ей достались мужья, вот жаль только, что так рано ушли на тот свет. Сперва мать внушила ей мысль: она сама отправила их туда за плохое к себе отношение, а потом – и о черной одежде. Старушка принялась повторять глупости и носить старомодные черные вещи, а мать приходила домой, рассказывала о ней в подробностях и смеялась, – он развел руками. – А я в это время страдал оттого, что не могу заняться любимым делом. Кроме спортивной секции, я посещал театральный кружок и только там чувствовал себя совершенно счастливым. Руководитель прочил мне большое будущее, но куда там… Разумеется, меня не взяли ни в одно театральное учебное заведение. Мать подсуетилась и тут, и так я оказался в театре на ролях «кушать подано».
– И благодаря Бучумову получили однажды то, о чем давно мечтали, – вставил Костя. – Зачем же нужно было его убивать?
Валерий закусил губу:
– Когда я впервые увидел Романа, во мне что-то дрогнуло. Он был так похож на материного любовника, издевавшегося надо мной, – на судью. Во мне снова вспыхнул гнев и захотелось его убить, но я сдержал себя. В конце концов этот парень отнесся ко мне по-человечески в отличие от всего коллектива. И если бы не Верочка, которую я любил и втайне лелеял мысль, что когда-нибудь она ответит на мои чувства, я бы, возможно, не тронул его и пальцем. Но он посягнул на мою богиню…
В тот день Руденко шел по коридору театра, и когда навстречу ему выбежала рыдавшая девушка, он схватил ее за руку:
– Верочка, что случилось?
Она стиснула зубы и ничего не сказала.
– Тебя кто-нибудь обидел?
Накануне он видел, как Роман сажал ее в свою машину, и понял все:
– Это сделал Бучумов?
Худенькие плечики девушки вздрагивали.
– Хочешь, я набью ему морду? Верочка, я для тебя… – артист был готов произнести нежные слова, но Вера вдруг оттолкнула его:
– Убирайся к черту, урод, Квазиморда, и оставь меня в покое. Не тебе судить его.
Ей удалось убежать, впрочем, Валерий ее и не удерживал. В нем вспыхнула злоба, но не на нее, хотя именно она оскорбила его, а на всех красавцев вроде Бучумова. Разве это справедливо? Одним достается в этой жизни все, а другим – ничего. Именно в тот день Руденко решил свести с ним счеты, впрочем, не только с ним, а со всеми красивыми и молодыми, кто мешает жить другим. Тогда же наметилась и вторая жертва – Найденов, рабочий сцены, тоже похожий на одного из любовников матери. Однако преступление нуждалось в обдумывании, и Руденко понял: ему хочется сыграть роль, о которой будут говорить. Банальное убийство его не устраивало.
– Мать не один год гудела мне про черную вдову, – сказал Валерий. – И я решил: а почему бы мне не сыграть именно эту роль? Она показалась мне самой подходящей. Роковая женщина, которая ненавидит и убивает мужчин. Тем более козла или, вернее, козлиху отпущения, то есть Захарову, мне подготовила мать. При случае я собирался пустить следствие по ложному пути.
– Пять кинжалов – это пять любовников вашей матери, которые издевались над вами, – уточнила Катя.
