– И кто кого переспорил?
– Я, конечно, – засмеялся Джеймс.
Я опустила руки, с улыбкой представляя ситуацию. Я, конечно, этого не помнила, но обожала, когда Джеймс рассказывал. Слава богу, что он все помнил.
– Каким образом?
Он облизнул губы и придвинулся ближе:
– Пообещал быть паинькой, хоть и не без искорки в глазах.
– Хм. – Я взяла его за футболку и притянула ближе. – Я знаю этот взгляд. Ну и что было? Я запросто позволила себя уговорить? Это на меня не похоже.
– Это вообще не в твоем характере, – прошептал он, коснувшись губами моих губ. – Тогда-то я и понял, что ты меня любишь, и начал оставлять тебе записки. Я убеждал себя – хочу, чтобы ты меня за них отчитала, а на самом деле мечтал лишний раз с тобой поговорить.
Я поцеловала его – легко, игриво. Теперь у нас есть время – не нужно убегать, мы свободны.
Но тут в кармане зазвонил мой сотовый. Джеймс застонал и попытался отобрать его у меня, не прерывая поцелуя. Когда я все же заполучила телефон, то увидела, что звонит мать.
– Как чувствует. – Джеймс с размаху уселся в свое кресло, лукаво поглядывая на меня.
Я засмеялась и ответила на звонок:
– Да, мам, что случилось?
Джеймс снял машину с тормоза, и мы, минуя пастбище, поехали дальше по пасторально-мирной, петлистой дороге.
– Детка, – расстроенно сказала мать, – я забыла, что ты мне сказала. Ты хотела, чтобы я купила тебе мак-н-чиз? Но это же ужасно вредно!
– Я по нему ужасно соскучилась, сто лет не ела. – С тех самых пор, как убежала с мятежниками. Мне казалось, я этого в жизни не забуду, хотя подсознание активно старалось заглушить воспоминания.
– А отец хочет свиные отбивные! Ладно, подам эту дрянь на гарнир… А, вот он! – В телефоне зашуршало. Я нетерпеливо постукивала ногтями по дверце машины.
– Что-нибудь еще? – спросила я, желая побыстрее вернуться к прерванному занятию.
– Нет, все, – радостно сказала мать. – Передавай привет Джеймсу, и приезжайте домой к шести.
Я согласилась, нажала отбой и посмотрела на Джеймса.
– Хоть бы она перестала лезть из кожи вон, – бросила я практически беззлобно. Когда я вернулась домой сразу после разразившегося скандала, родители не знали, куда деваться от внимания прессы и ужасов, о которых рассказывали очевидцы: в новостях крутили несколько интервью. Понадобились месяцы психотерапии – нормальной! – чтобы я перестала винить родителей, а затем они долго учились не винить себя. Сейчас мы вроде как помирились.
– Ну, она старается, – сказал Джеймс, не сводя взгляд с дороги. Родители помогли ему купить небольшую стелу на могилу, и Джеймсу стало немного легче, но его все равно мучает, что отец умирал один. У каждого из нас свой крест. Джеймс живет у нас, в комнате Брэйди, но скоро мы съедем и будем жить отдельно. Родители, конечно, достают, но я обещала остаться дома на год. Мне их не хватало – в смысле, не хватало родителей, которые у меня, наверное, были.
Погода была чудесная, но Джеймс сидел молча, видимо, обуреваемый мыслями об отце. Мне не нравится, когда он подолгу молчит и думает о том, чего я не помню. Иногда он кричит во сне. Это побочное действие Панацеи, вернувшей и трагические воспоминания. Ничего, несколько дней Джеймс проходит молчуном, а потом мы все обсудим. Помнить не всегда легко, это я уже поняла.
– Расскажи мне что-нибудь еще, – тихо попросила я.
Уголок рта Джеймса изогнулся:
– Невинное или что-то неприличное?
– Давай невинное, – засмеялась я.
Джеймс задумался. Улыбка стала печальной.
– Про выходные, когда мы жили у реки в палатках в компании Лейси и Миллера.
При звуках этих имен во мне плеснулась скорбь, но я все равно буду слушать. Джеймс осторожно посмотрел на меня, как бы спрашивая, можно ли продолжать. Я кивнула.
– Миллер был по уши влюблен в Лейси – ну, просто готов был ее следы целовать, и ты, неугомонная маленькая сваха, решила, что кемпинг – отличная возможность для двойного свидания. И все бы получилось, не будь Лейси непоправимо городской жительницей. Она не знала, куда деваться, а Миллер только ахал и охал: «О, тебе мешают москиты? Мне тоже! О, ты не ешь консервированную фасоль? И я тоже!» На это больно было смотреть, поэтому отвел парня в сторону и дал ему совет.
