– Однажды я сказал – лучше бы ты меня ненавидела, – сказал он. – Еще не поздно взять эти слова назад?
Не хочу, чтобы он острил – от этого мне только больнее. Я положила руки на колени и сжала кулаки в попытке справиться с эмоциями, грозившими вот-вот прорваться.
– Почему? – спросила я. – Если ты был хендлером и стер мои воспоминания, почему притворялся моим другом? Почему продолжал притворяться, когда меня выпустили из Программы?
Релм, задетый моими словами, печально опустил взгляд.
– Я выполнял свою работу и влюбился. Я делал все, чтобы тебя сберечь. А если просто – я эгоист. Думал, что смогу добиться от тебя ответной любви, если рядом не будет Джеймса. Надеялся тебя дожать.
– Я же тебя любила!
Релм печально улыбнулся:
– Не как его. – Он перевел взгляд на дверь в гостиную. – Кстати, неплохой чувак; мы даже поладили. Я ошибался – я никогда не смог бы полюбить тебя так, как он. Этот парень от тебя совершенно съехал с катушек.
Я засмеялась, положив руки на стол, – гнев улегся. Между мной и Релмом наверняка много чего было, просто я не помню. И не хочу помнить. Пусть все будет так, как сейчас. Я заключаю перемирие. Я пожелала спокойной ночи, хотя глаза Релма молили о продолжении разговора.
Джеймс широко улыбнулся при виде меня и похлопал по ковру, сказав, что занял мне местечко. Мы решили уехать рано утром. Ивлин давала нам свою машину, так что можно спрятаться где-нибудь в городе, пока Релм отвезет Даллас в Корваллис, где, по ее словам, у нее двоюродная сестра, которая приютит ее на первое время. Мы не знаем, достаточно ли сделали Ивлин и Келлан, чтобы покончить с Программой, но впервые мы близки к результату. И в этом есть утешение.
– Нам надо ехать.
Голос прорезал тишину, и я оказалась на ногах раньше, чем толком проснулась. Релм стоял в дверях, на рукавах рубашки коричневато-красные пятна. Я испустила крик ужаса, отчего Даллас и Джеймс подскочили в кроватях, ничего не понимая.
– Боже, ты живой? – Сперва мне показалось, что Релм ранен, и я принялась его осматривать, но, не найдя раны, взглянула на дверь спальни Ивлин. Кровь была не его.
Релм бесстрастно переждал мою суету и лизнул уголок рта, как бы не зная, с чего начать.
– Ивлин покончила с собой. Она… не хотела возвращаться в Программу. Оставила записку. – Он вынул из кармана мятый листок, но смотрел не на строки, а сквозь бумагу. – Она старалась, чтобы Панацея не попала в Программу, а теперь не захотела, чтобы они схватили нас. Написала, что защищает свой мозг от ученых.
Я попятилась. Джеймс подхватил меня и усадил на диван. Я хотела побежать и взглянуть на Валентайн, но Релм никогда бы от нее не ушел, если бы оставалась надежда ее спасти. В его глазах была подавленность и вина. Сидевшая рядом Даллас начала всхлипывать, и Джеймс сразу взял ее за руку.
Он и сам боролся со слезами.
– Релм прав, надо ехать.
– Надо вызвать «Скорую», – сказала я. – Хоть что-нибудь!
– Нет, – покачал головой Релм. – Слишком поздно. Я уже позвонил Келлану, он кого-нибудь пришлет, когда мы скроемся. Джеймс, ключи висят у двери, машина в гараже. Я жду вас на улице.
– Релм… – заговорила я, но он уже исчез в кухне. До нас донесся стук открываемых и закрываемых дверец шкафа – Релм собирал еду в дорогу. Ивлин Валентайн мертва. Она могла поехать с нами, но ее страх был слишком велик. Она права, сама Программа превратилась в эпидемию.
Сборы прошли как во сне: Даллас плакала, Джеймс ее почти вынес и крикнул мне поторапливаться. Мы сели в машину и ждали Релма. Он вышел на крыльцо, запер дверь и постоял какое-то время, глядя на дом. Я подавила рыдание, думая, что Ивлин была для него больше матерью, чем Анна. Он не говорил с нами, когда сел в машину, и сразу уставился в окно, держа на коленях коричневый кожаный портфель.
Я так и не спросила, что он забрал из дома Ивлин в тот день. Видимо, Ивлин Валентайн была частью его прошлого, которую он не желал забывать.
ПАДЕНИЕ ПРОГРАММЫ
Ранее окутанный секретностью проект «Программа» приостановлен правительством США на неопределенный срок. В ответ на интервью, где подтвердилось масштабное сокрытие фактов, конгресс тут же принял решение закрыть все стационары Программы впредь до особого уведомления.
