– Слоун, – тихо позвал Джеймс. Я оглянулась – он стоял в дверях, безупречно красивый (по крайней мере, для меня). Я поцеловала Даллас в щеку, отчего она засмеялась, встала и подошла к Джеймсу. Я не надеялась когда-нибудь услышать смех Даллас, и теперь мне стало почти как дома. Я взяла Джеймса за руку и повела его на кухню.
Интервью с Ивлин закончилось. Она очень устала и пробормотала, что приготовит чай. Я решила ей помочь, повернула ручку плиты – вспыхнул газ – и поставила на конфорку чайник. Кто-то тронул меня за локоть, отчего я вздрогнула. Это был Аса.
– Я хотел попрощаться, – негромко сказал он. В обычной одежде он выглядел как все – нормально. В нем нет ничего зловещего, тем более что глаза у него такие добрые.
– Как попрощаться? – не поняла я. – Мы же даже не поговорили толком, я о тебе ничего не знаю.
Аса улыбнулся и робко взглянул по сторонам.
– Не обижайся, – он показал на оператора, – но я так решил. В Сан-Диего есть девушка, которую я хочу навестить. Я планирую залечь на дно и переждать то, что начнется, когда дерьмо попадет в вентилятор. Я очень надеюсь, что у вас все получится.
– Знаю. – Я обняла его, оберегая свой ушибленный бок. Я не виню Асу за нежелание продолжать. Скорее, это даже доказывает его предусмотрительность. Мой бывший хендлер обошел комнату и со всеми попрощался, избегая, однако, репортера. Он обменялся рукопожатием с Джеймсом и обнялся с Релмом. Так же быстро, как появился в моей жизни, Аса ушел, сыграв свою роль в моем спасении.
Ночь получилась длинной. Мы с Джеймсом уклонились от телеинтервью в обмен на устное, из которого выйдет статья, – в основном из нежелания лишний раз тиражировать наши и без того засвеченные лица. Релм вообще отказался говорить, а к Даллас Келлан счел за лучшее не подходить: он получил все, что нужно, от нас с Ивлин. Валентайн простилась с ним не особо любезно; я видела, что ее гложет тревога. Ивлин выжидательно поглядывала на дверь и стискивала руки, но не просила нас уйти. Пока не просила.
Я вызвалась проводить Келлана до машины. Время приближалось к полуночи – сквозь листву деревьев поблескивали звезды. Кричали сверчки, квакали лягушки – когда вокруг столько голосов, невозможно чувствовать себя одинокой.
– Прости меня, – сказал Келлан. Я с удивлением взглянула на него, снова отметив, что глаза у него не черные, как в Клубе самоубийц.
– За что?
– За то, что не пришел быстрее. Джеймс рассказал, как близко ты была к…
Я справилась с комом в горле и перебила:
– Главное, вы пришли. – Я улыбнулась. – Важно, что сейчас я здесь.
– Они у нас вот где, – горячо заговорил журналист. – Я разыщу информацию об исследованиях, и вместе с заявлением Ивлин и рассказами очевидцев Программе не пережить пиар-удара. Клянусь тебе, Слоун, больше они у тебя ничего не заберут.
Надеюсь, Келлан прав. Я в него верю. Он гонялся за нами по всей стране, помог спасти мне жизнь – должно быть, он неплохой журналист, если ему под силу такое. Из дома вышел оператор с оборудованием, кивнув мне на прощание, и мы с Келланом обнялись. Я смотрела, как он садится в машину, готовый ехать дорабатывать свой убойный репортаж. Вдруг Келлан опустил стекло:
– Слоун, а если бы осталась Панацея – ну, если бы Ивлин сделала еще таких таблеток, ты бы приняла ее?
Я задумалась, покачиваясь с пяток на мыски. Травма от пребывания в Программе еще свежа, но мне кажется, это лишь малая часть боли, которую я вытерпела за последние месяцы. Что будет, если ко мне вернется все?
– Вряд ли, – честно ответила я. – Иногда единственная реальность – это настоящее.
Келлан улыбнулся, хоть и не без замешательства, и уехал от нас, мятежников. Оставил нас друг другу.
В доме было тихо. Джеймс, сидя на полу гостиной, тихо говорил с Даллас, лежавшей на диване. Меня тронула его мягкость и бережность в общении с ней. Вообще после приема Панацеи он изменился – стал более внимательным и чутким, а значит, мы с самого начала были вместе.
В кухне звякнула чашка. Я пошла на звук и смутилась, увидев за столом одного Релма. Дверь в спальню Ивлин закрыта. Когда я вошла, Релм оглянулся. Несмотря на желание выбежать, я присела напротив, набравшись смелости взглянуть ему в глаза.
