Слава Богу, Квентин собрался уходить, подумала Абигейл, направляясь к дверям. Кто-то позвонил. Сколько времени пришлось уделить Квентину. И несмотря на это, настроение у нее было неплохое. Скоро всему конец, подумала она. Поскорей бы… Не впервые в голову Абигейл приходили подобные мысли. Избавившись в 1959 году от Жана-Поля, она решила, что стала свободна. А потом в 1963 и еще десять лет она с замиранием сердца ждала вести о его смерти. И 1975. Она сама стреляла в Жана-Поля и непременно убедилась бы, что он мертв, но Нгуен Ким, ее проводник по преступному миру Сайгона, настоял на том, чтобы они немедленно отправились на базу Тан-Сон-Нат. И то, еле успели взлететь на военном самолете Республиканской армии Южного Вьетнама. Командиром экипажа был сам Нгуен Ким. До сих пор Абигейл бросает в дрожь при воспоминаниях об артобстреле, о снарядах, чуть не задевавших крыло, но все-таки им удалось благополучно приземлиться в Таиланде. У Абигейл был там небольшой бизнес. Благодаря связям она устроила въезд Кима в Соединенные Штаты, за что тот был ей благодарен по гроб жизни. Первым же коммерческим рейсом они вылетели в Бостон. И потом в течение четырнадцати лет, несмотря на шаткий статус-кво, установившийся в отношениях между ней, Квентином и Джедом, Абигейл считала, что Жан-Поль мертв.
Откусив от остывшей оладьи, она посмотрела в боковое окно.
— Боже мой!
Май Слоан она узнала сразу.
Дрожащими руками она отворила дверь. Сначала ей показалось, что в девочке доминируют азиатские черты, потом поняла, что вьетнамское и американское смешалось в Май нераздельно.
Абигейл приветливо, как только умела, улыбнулась:
— Здравствуй, дорогая, — сказала она и почувствовала короткую приостановку дыхания. — Должно быть, ты Май Слоан?
Девочка улыбнулась в ответ, радуясь, что ее так хорошо принимают, однако она не знала, чего стоило Абигейл не захлопнуть дверь у нее перед носом.
Когда Май улыбнулась, сходство с Квентином — и с Бенджамином — стало очевидным.
— А вы — тетя Абигейл, верно? — сказала Май.
Нет, подумала Абигейл, у которой больше не оставалось ни сомнений, ни надежды, я — твоя бабушка.
Ребекке от беспокойства не сиделось на месте. Томас не один раз просил ее не мельтешить перед глазами, но и сам он чуть с ума не сходил. Они были в гостиной и гадали, куда могла направиться Май Слоан. Джед позвонил из аэропорта и сообщил, что самолет благополучно приземлился и что теперь Май самостоятельно разгуливает по Бостону. Может, она пошла в «Вайтейкер и Рид»? Или в дом Квентина? А может, в дом Вайтейкеров на Маунт-Вернон? На Западную Кедровую? Не исключено даже, что в студию Ребекки.
Ребекка позвонила на вахту компании «Вайтейкер и Рид» и предупредила консьержа в ее доме на Конгресс-стрит, описав Май, как могла. Те обещали позвонить, если появятся какие-либо известия.
Джед поехал в дом Квентина на Бойлстон-стрит.
Телефон в особняке Абигейл Рид почему-то упорно не отвечал.
— Я этого не вынесу, — сказала Ребекка. — Сейчас сама пойду на Маунт-Вернон. А ты оставайся здесь и жди Май.
— Нет.
— Почему нет? Я не могу отпустить тебя в дом Абигейл Рид, хоть ты и мой дедушка. Ты выглядишь утомленным.
Он строго посмотрел на нее.
— Должен заметить, что этой ночью я спал куда больше, чем некоторые.
Ребекка густо покраснела. Она не знала, известно ли деду о том, чем она занималась с Джедом, или он только предполагает. А может, это уловка, чтобы выскользнуть из дома.
— Да, но мне все-таки не восемьдесят.
— Мне тоже, — фыркнул Томас.
— Дед…
— А вот, — сказал он, посмотрев в окно, — и мое такси.
— Такси? Дедушка, ты вот уже как сорок лет не пользуешься такси. Скажи толком, куда ты собрался?
Он пропустил мимо ушей ее вопрос.
— Если придет Май, держи ее здесь до приезда Джеда. У меня неотложное дело.
— Какое?
— Это тебя не касается, Ребекка.
Она была возмущена.
— Хорошо, можешь не говорить, если не хочешь. Ступай. Пусть тебя убьют, а я напишу на надгробии, что ты стал жертвой собственной скрытности.
— Мне совершенно безразлично, что ты напишешь на моем надгробии.
И он пошел к выходу. Ребекка не отставала от него. Томас не обращал на нее внимания. С озабоченным видом он достал из гардероба старый зонт.
