Дверь гаража неспешно отворилась, будто большущая смуглая жаба распахнула пасть в готовности поглотить зазевавшуюся муху. По другую сторону улицы мальчик восторженно наблюдал за этим. Он обожал это зрелище, знал, что незамедлительно покажется из-за угла красивое спортивное авто. В ожидании считал… пять… шесть… семь… Включивший сейчас дистанционное устройство водитель машины понятия не имел, что мальчик ежевечерне следит за его прибытием. Чтит этот ритуал и расстраивается, если хозяин черного «порше» припозднится или не явится. И вот мальчишка стоял в сумраке, считал… одиннадцать… двенадцать… тогда стало видно, как бегущая черная тень мелькнула на повороте, а затем тихим ходом скользнула в гараж. Оставшийся незамеченным мальчик еще чуточку пооглядывал красавец-автомобиль, а потом двинулся помаленьку домой; черный «порше» все виделся ему пляшущим перед глазами.
Попав в гараж, Александр Гейл выключил мотор. Не спеша вставать, глянул в привычные потемки своего гаража. В сотый раз за день мысли его вновь обратились к Рэчел. В сотый раз он отогнал от себя мысли о ней. Тихо вздохнул, прихватил портфель и вылез из машины. Электронное устройство не замедлит автоматически затворить гаражную дверь. Сам он направился в дом через выходящую в сад боковую дверь. Остановился в нижнем холле миловидного викторианского городского домика, не мог не заметить пустынность некогда уютной кухни. Медные сосуды свисали с кованой железной рамы, но рука судомойки не касалась их, а больше некому было позаботиться. Цветы, густо уставленные близ окон, имели вид засохлый и безжизненный; включив в кухне свет, хозяин приметил, что многие растения уже погибли. Он ушел оттуда, скользнув взглядом по обшитой деревом маленькой столовой по другую сторону холла, медленно поднялся в бельэтаж.
Теперь он, добравшись до дому, всегда входил через сад. Это не столь тягостно, как войти парадной передней. Как ни явишься вечером к парадному входу, все ждешь, что встретит тебя она. Ждешь, что встретит она, с роскошной копной густых светлых волос, прихваченных на затылке, в обманчиво строгом наряде, в каком она ходила в суд. Рэчел… блистательный юрист… верный товарищ… влекущая женщина… пока не ранила она его… пока не покинула… пока не настал их развод, ровно двумя годами раньше, день в день.
Сегодня он рассуждал по пути домой из конторы, всегда ли так будет помниться тот день. Будет ли болью отзываться в памяти и дальше то самое утро в октябре? Право, удивительно, как обе их годовщины выпали на один и тот же день. Годовщина свадьбы, годовщина развода. Совпадение, невозмутимо заявила Рэчел. Неувязка, сказал Александр. Ужас, произнесла его мать, позвонив в тот вечер, когда пришли бумаги, и застав его вдребезги пьяным и хохочущим, ибо хотелось ему не плакать.
Рэчел. Мысли о ней по-прежнему тревожили его. Вроде бы по прошествии двух лет такого не должно быть, но вот поди… Золото волос и глаза цвета Атлантического океана в канун шторма, темно-серые с сине-зеленым отливом. Впервые он встретил ее в качестве адвоката другой стороны в деле, которое решалось вне суда. Но была там истая битва, Жанна д'Арк не смогла бы отстаивать свое дело с большей страстью и последовательностью. Александр не сводил с нее глаз во время прений, восхищенный, увлеченный, его тянуло к ней как ни к одной женщине за всю его жизнь. Он пригласил ее в тот вечер отужинать, и она настояла, чтоб счет оплачивать пополам. Не желает она «портить профессиональные отношения», так было сказано с хитроватой улыбочкой, после которой хотелось ему то ли закатить ей пощечину, то ли сорвать долой всю одежку. Рэчел была чертовски красива и чертовски толкова.
Воспоминание о ней заставило Александра нахмурить брови, когда он проходил пустой гостиной. Всю обстановку этой комнаты она увезла с собой в Нью-Йорк. Остальную их мебель оставила Алексу, но большая, просторная гостиная в бельэтаже милого викторианского домика, который они вместе покупали, осталась в наготе. Часто он, пересекая комнату перед уходом, подумывал, что если купить новую обстановку вместо памятной, то и Рэчел позабудется. Однако на сей раз, поднявшись сюда, он не обратил внимания на окружающую пустоту. Мыслью он был за тридевять земель, возвернувшись к той поре, когда Рэчел еще не покинул его, раздумывая, что было и не было у них общего. Были общие надежды, шутки и смех, их профессия общая, их постель, их дом и совсем мало что еще.
