— Ну что, будем разговаривать или поедем?
— Не возражаешь, если я прекращу эту беседу? — язвительно спросил Томас.
Она уловила издевку в голосе деда.
— Тебе не требуется мое разрешение.
— Приятно слышать.
— Ступай. И делай, что хочешь.
Томас отвесил ей низкий поклон.
— Благодарю.
— Но дедушка… Скажи, я права?
Если он и услышал ее, то сделал вид, что не понял. Ребекка в сердцах захлопнула дверь ногой, добавив себе еще один синяк, а наружной стене — трещину: — на радость соседям.
— Куда едем? — спросил таксист.
— В Марблхед-Нек. Подробные указания получите на месте.
— Вы знаете, сколько вам это будет стоить?
— Да, — прервал его Томас устало, — знаю.
Он устроился на потертом заднем сиденье. Одному Богу ведомо, правильно ли он поступает. Принял требования Абигейл, оставив Май на произвол судьбы, не сказал Ребекке, куда поехал.
Выбор сделан, подумал он.
— Вам там удобно? — поинтересовался таксист.
Томас кивнул. Он чувствовал себя очень утомленным. Ребекка в этом права. Наверное, выглядит он как старая развалюха. Когда человек достигает семидесятидевятилетнего возраста, близкие и окружающие ждут, что он может в любой момент отдать концы, без предупреждения. Томас не против уйти таким образом, но не сейчас, нет уж, благодарю покорно. Не в этом вонючем такси, когда выпал шанс разобраться наконец с Абигейл Вайтейкер-Рид.
Только на этой неделе он доподлинно узнал, что Там погибла из-за ее козней. Томас отказывался верить, что Квентин, занявший непыльное место в компании «Вайтейкер и Рид» и испытывающий вечный страх перед матерью, сам отказался от намерения привезти свою любовницу в Штаты. Однако Томас хорошо знал Абигейл. Ее он подозревал в первую очередь.
В любом случае Май Слоан грозила бы серьезная опасность, если бы Джед остался в Бостоне. Ему не удалось бы уйти от неприятных вопросов. Поэтому он решил уехать в Сан-Франциско и воспитывать там девочку как собственную дочь. Томас поддержал его выбор. И до сих пор продолжал верить, что выбор этот был правильным.
Но бедный Квентин…
Кому, как не Томасу, знать, насколько упорной, обворожительной может быть Абигейл. Она обладала даром внушения.
Мне надо было забрать у нее Квентина много лет назад и воспитывать его самому. Или хотя бы постараться уменьшить ее влияние, чтобы Квентин поверил в себя и в случае необходимости мог оказать матери неповиновение.
Разумеется, ничего подобного Томас не сделал. И Квентин научился лишь одному: боготворить свою мать и верить любым гадостям, какие она говорила о нем, собственном сыне.
— Ах, Абигейл, — сказал себе Томас, — что с тобой произошло?
Водитель беспокойно посмотрел на него в зеркало заднего вида. Томас улыбнулся в ответ, и они отправились в путь.
Чуть ли не самые страшные минуты в своей жизни Абигейл пережила в 1975 году, когда в Бостон из Сайгона возвратился Джед — где он оказался на волосок от смерти. В намерения Абигейл не входило непременно убивать его или Ребекку в ту ночь. Инструкции, которые она дала человеку, нанятому Кимом, были таковы: найти Камни Юпитера и сделать все возможное, чтобы Там и ее ребенок — а тогда Абигейл даже не знала, родился ли он — не покинули пределы страны. Она наставляла этого человека благоразумно отнестись к непредвиденным обстоятельствам. Было множество способов, как расправиться с двумя свидетелями-американцами, хотя, конечно, физическое их устранение было самым верным способом.
Абигейл не представляла себе, что мог наговорить Джеду и Ребекке Жан-Поль, когда они были вместе в квартире на Ту-До, или даже накануне той страшной ночи. Жан-Поль мог все рассказать Джеду за те одиннадцать месяцев, что провел ее племянник в Сайгоне. Жан-Поль мог подъехать к Ребекке, представившись закадычным другом покойного Стивена Блэкберна. Абигейл не знала, что успел наговорить француз, и это сильно беспокоило ее.
Когда Джед возвратился в Бостон, Абигейл тут же отправила Квентина в Европу, от греха подальше. В качестве следующей меры предосторожности она поручила Киму следить за Джедом и таким образом узнала, что тот прямиком направился к Томасу Блэкберну.
