— Сколько человек приходит на вечернюю службу в пятницу, рабби?
— Обычно от пятидесяти до семидесяти пяти.
Рабби Дойч поджал губы.
— При конгрегации из почти четырехсот семей? Хм. Вы организуете какую-нибудь рекламу?
— Только объявление в печати.
— А мы кроме информации в печати к пятнице еще всегда посылали открытки по почте. Я убедился, что это очень эффективно. Кроме того, я всегда стараюсь подобрать интригующее название для проповеди. Это помогает, поверьте мне. Что-нибудь актуальное…
— Вроде секса? — невинно спросил Смолл.
— Между прочим, темой одной из моих проповедей был секс в Талмуде[20]. В тот раз было полно народу.
Женщины присоединились к ним.
— Вы, наверное, собираетесь много путешествовать, раз впервые едете в Израиль, — сказала миссис Дойч.
— По правде говоря, мы не строили никаких планов, — сказал рабби Смолл.
— Дэвид не ахти какой турист, — объяснила Мириам.
— Рабби Смолл — ученый, — сказал рабби Дойч. — Думаю, большую часть своего времени он проведет в университетской библиотеке.
— Я не думал об этом. Я работаю над статьей, но все материалы уже собрал.
— Вы хотите сказать, что у вас вообще нет никаких определенных планов? — спросил Дойч.
— Просто пожить там.
— О! — Рабби Дойчу это показалось почти недопустимым, и он сделал вывод, что его коллега скрытен.
После неловкой паузы Бетти Дойч спросила:
— У вас есть родственники в Израиле?
— У Дэвида никого. А у меня там тетя. Это она нашла для нас квартиру в Иерусалиме, в Рехавии.
— О, это хороший район. Мой брат Дэн сейчас в Иерусалиме. Если хотите, я могу дать ему ваш адрес. Он был в Израиле много раз, в последний раз прожил там около года. Он хорошо знает город и мог бы познакомить вам с ним.
— Это Дэн Стедман, журналист?
— Да. Он пишет книгу об Израиле. Его сын, Рой, тоже там, в университете.
— Очень интересно. Он занимается в аспирантуре?
— О нет, он совсем молодой, учится в Рутгерсе и предпоследний год проводит за границей.
— Обязательно дайте вашему брату наш адрес, — сказал рабби Смолл. — Виктори Стрит, 5. Может быть, вашему брату и племяннику будет приятно иногда посидеть за шабатним столом в семейной обстановке.
— О, Дэн будет очень признателен. — Она бегло записала адрес. — Я напишу ему через пару дней.
В спешке подошел Берт Рэймонд.
— Люди начинают собираться, я стану здесь и по мере их появления буду представлять их вам, рабби Смолл, и…
— Я думаю, они знают меня, — сухо сказал рабби Смолл. — Почему бы вам не стоять рядом с рабби и миссис Дойч, а после того, как вы представите гостей, они пройдут дальше и попрощаются с нами.
— Пожалуй, вы правы, так и сделаем.
Пары поменялись местами как раз вовремя, чтобы Рэймонд успел представить первых пришедших.
— Привет, Майк. Рабби Дойч, я хочу представить Майера Фельдмана, одного из столпов храма. Его жена Розали. Рабби Дойч, наш новый духовный лидер, и миссис Дойч.
В течение часа Рэймонд представлял членов конгрегации. Рабби Смолл изумился, узнав, как много среди них «опор», «столпов» или, по крайней мере, «замечательных работников». Гости шли сплошным потоком, а когда он иссяк, рабби с женами получили свободу. Смоллы вскоре оказались в противоположном от Дойчей конце комнаты. Люди подходили, чтобы пожелать безопасного путешествия, подсказать, какие места они обязательно должны увидеть, дать пару полезных советов, предложить друзей и родственников — все они, разумеется, оказались очень важными людьми, — которые будут счастливы пригласить Смоллов в гости.
Незадолго до шести Мириам, помня о приходящей няне, которая осталась с Джонатаном, предложила пойти домой.
— Ты права, пожалуй, — сказал рабби Смолл. — На самом-то деле они здесь не ради нас.
Они подошли к Дойчам, обменялись рукопожатиями и пожелали друг другу удачи.
— Когда вы уезжаете? — спросил рабби Дойч.
— В четверг.
— А я надеялся увидеться еще хотя бы разок, но мы на пару дней возвращаемся в Коннектикут.
— Мы тоже будем заняты.
— И не беспокойтесь за свою конгрегацию, — сказала миссис Дойч. — Хьюго будет хорошо о них заботиться. — Она помедлила. — А бомбежки вас не волнуют?
— Здесь или там?
— О, это хорошо. — Она потянула мужа за руку. — Дорогой, я поинтересовалась у рабби Смолла, не волнуют ли его бомбежки, а он спросил: «Здесь или там?»
