Дойч недоуменно посмотрел на нее.
— Это же про бомбы в наших университетских городках…
— Ха-ха, конечно. Очень хорошо, рабби. Подходящий комментарий к состоянию нашего общества. И хорошее название для проповеди. Вы не возражаете, если я его использую?
Смолл усмехнулся.
— Почту за честь, рабби.
Дойч снова протянул руку.
— Ну, идите с миром и с миром возвращайтесь домой, — сказал он ни иврите. — Здесь или там. Очень хорошо.
— Что ты о них думаешь? — спросила Мириам по дороге домой.
— Похоже, с ними все в порядке. Мы и по-говорить-то особо не успели.
— Они — профи, Дэвид.
— Профи?
— Профессионалы. Держу пари, у них не будет никаких трудностей с конгрегацией или с правлением. Они точно знают, что от них хотят услышать, и точно знают, как это сказать. Они сделают конгрегацию абсолютно ручной — и ей это понравится.
Намного позже, когда Дойчи вернулись в отель после легкого ужина у Рэймондов и готовились ко сну, Бетти спросила:
— У тебя нет ощущения, дорогой, что у Смоллов могли быть кое-какие неприятности с конгрегацией или, по крайней мере, с некоторыми из членов правления?
Хьюго Дойч аккуратно повесил пиджак на плечики.
— Мне намекали на это президент и этот его близкий друг — Дрекслер, кажется, — как только мы встретились. Это очень плохо. Существует методика обращения с конгрегацией, но, боюсь, рабби Смолл ее пока не освоил. И я не уверен, что когда-либо освоит. — Он расшнуровал ботинки и обул домашние шлепанцы. — Понимаешь, он — ученый. Несколько лет назад он опубликовал статью о Маймониде[21] — я ее не читал, но слышал несколько одобрительных отзывов. Так вот, такие люди часто не вполне подходят для руководства конгрегацией. Они заняты не тем делом и иногда осознают это достаточно рано, чтобы переключиться на подходящую работу — преподавание, исследования, а иногда остаются, попусту расходуя свою энергию на то, что они не могут делать хорошо, и от чего, вероятно, даже не получают удовольствия.
Жена улыбнулась.
— Может, осознает после нескольких месяцев в Израиле, вдали от всего этого.
Пока Рой Стедман насухо вытирал лицо полотенцем, его друг Абдул разглядывал большие плакаты, которые были основным украшением маленькой комнаты: свинья в форме полицейского, стоящая на задних копытах; монахиня, поднимающая юбку к бедру, чтобы достать из чулка спрятанный кошелек; обнаженная пара, держащая друг друга за половые органы, словно обмениваясь рукопожатием при знакомстве.
Оглянувшись, Абдул спросил:
— А девушки, когда видят это, не возражают, не сердятся?
— Пока ни одна не возразила, — загадочно усмехнулся Рой, забыв, правда, упомянуть, что ни одну пока еще не удалось уговорить прийти в гости. — Наверное, они наводят их на правильные мысли.
— Недурно. А если твой отец или, как вы это называете, твой папа придет к тебе в гости, ты оставишь их на месте?
— Конечно, почему нет? — Рой бросил полотенце на крючок и стал расчесывать свои длинные волосы.
— Он богатый, твой отец?
— Богатый? Не сказал бы. Крепко стоит, думаю, но богатым я бы его не назвал.
— Богатый, раз остановился в «Кинг Дэвид».
— Что, это и правда так дорого? Я был там пару раз, ничего особенного.
— Можешь не сомневаться. На одну ночь или на неделю, может и нет, но жить там постоянно[22]…
— А он мог получить скидку как представитель телевидения. И вообще он писал, что купит или арендует машину и поездит по стране, — несколько дней здесь, несколько там. Чтобы написать книгу, ему надо побывать везде.
— Ты не собираешься с ним?
— Если он поедет туда, куда бы я тоже хотел.
— А машиной он тебе не даст попользоваться?
Рой улыбнулся.
— Послушай, если у моего старика будет машина, держу пари, что я буду пользоваться ей больше, чем он.
— Тогда у тебя совсем не будет времени для Абдула. Все девочки, как ты их называешь — чувихи? — будут твои, какую ни захочешь.
— Перебьются. — (Идея ему явно понравилась). — Здешние девочки как сосульки.
— Сосульки?
— Холодные, понимаешь?
— Понимаю, — компетентно подтвердил Абдул и улыбнулся. — Может, познакомить тебя с другими? Не холодными. Горячими.
— Ты имеешь в виду здешних арабских? Они еще хуже еврейских. Они словно на привязи, а другой конец веревки крепко держит хозяин.
