Однажды, когда поздно вечером Каминский и Александр возвращались из госпиталя, Григорий сказал:
— Я видел у тебя в книжном шкафу разные учебники по медицине. Значит, ты кроме подготовки к экстерну...
— Разумеется, — перебил Криницкий. — К поступлению в университет тоже готовлюсь.
— Саша! — Голос Григория прервался от волнения. — Ты не станешь возражать, если я буду готовиться в университет вместе с тобой?
— На медицинский факультет? — В голосе Александра прорвалось волнение.
— Да!
— Я чрезвычайно рад, Гриша! Чрезвычайно! Позволь мне пожать твою руку!
...Это решение он принял уже несколько дней назад.
«Да, — говорил он себе. — Илья Батхон прав. Вторая профессия революционера должна ставить его в самый центр народной жизни. Учитель, юрист, врач. Я буду врачом. Я буду нужен везде, где бы ни оказался: в армии, на баррикадах, в ссылке. И Саша прав: врачи — люди вечной профессии. Пока живо человечество, будем нужны людям мы».
Снова плыли перед глазами картины госпитального быта — теперь купеческий особняк на Дворянской улице стал его вторым домом.
Не хватало времени — Григорий спал по четыре-пять часов в сутки. Политическая борьба, возобновилась работа трёх «литературных» кружков, гимназия, госпиталь, занятия с Александром Криницким — они начинались обычно после десяти вечера и заканчивались к двум часам ночи. Помимо всего прочего, молодых людей сближала огромная трудоспособность и умение чётко распределять время, оба дорожили буквально каждой минутой.
И уже давно, с прошлого года, у Григория Каминского появилось новое страстное увлечение.
В литературных кружках, которыми он руководил, разбирали, естественно, не только произведения любимых писателей. Здесь часто вспыхивали жаркие политические споры, а в последнее время, осенью 1914 года, разговоры велись чаще всего о войне, о том, что она несёт и России, и всей Европе.
Эта же тема господствовала в листовках, печатавшихся в подпольной типографии, которые среди рабочих и солдат распространяла минская большевистская организация. Всё чаще текст этих листовок поручали написать Григорию Каминскому.
— У тебя явные способности к журналистике, — сказал как-то Илья Батхон. — Их надо развивать. Партии необходимы свои публицисты. Почему бы тебе не попробовать перо в какой-нибудь крупной работе? Статья для газеты или журнала. В минские издания соваться не стоит. Тут вся пишущая социал-демократическая братия у полиции на заметке. Но есть редакции в двух столицах. Рекомендую попробовать.
И он попробовал!
* * *
...Первую небольшую статью о настроениях старшеклассников в минских гимназиях он послал в газету «Студенческие годы», подписавшись инициалами Г.К. И через две недели Каминский, зайдя в читальный зал библиотеки имени Толстого, обнаружил свою статью на второй странице! Она была опубликована без всяких сокращений и изменений. Ей только дали название: «Брожение молодых умов». Название Григорию не понравилось. Но главное — опубликовали! Так непривычно, странно было видеть свои мысли напечатанными газетным шрифтом.
«Значит, могу!» — ликовал Григорий.
Решено! Он напишет большую статью. Для какого-нибудь столичного журнала. О войне. Вернее, о причинах, прежде всего экономических, которые привели к этой разрушительной войне, терзающей сейчас Европу. Можно сказать, статья давно у него в голове. Ведь сколько было разговоров и споров на эту тему во всех кружках, которые он ведёт. В какой же журнал послать будущую статью? Григорий опять отправился в толстовскую библиотеку. И был выбран журнал «Наше дело», издававшийся в Петербурге.
...Увидели свет всего лишь четыре номера этого журнала, который начал своё существование в январе 1915 года.
Семьдесят пять лет тому назад... «Общественно-политический и литературный, стоящий на позициях марксизма». Один из нескольких десятков легальных изданий, объявивших себя социал-демократическими, которые появились в те годы в Москве, Петербурге, других крупных городах Российской империи. Редакторы «Нашего дела» отвергали как большевистскую, так и меньшевистскую платформу. «Журнал стоит на позициях российской и международной социал-демократии» — заявлялось во вступительной статье первого номера. В журнале публиковались статьи Плеханова, Аксельрода, Каутского, и больше всё-таки этот печатный орган смахивал на меньшевистский. Хотя получали его страницы и лидеры большевизма.
