— Психея! — послышался голос Тристана.
Дождь становился сильнее. Джекка ничего не видела, но почувствовала, как мужчина обнял ее за плечи. Когда он побежал, она сделала то же самое.
Они быстро двигались по лесу. Пару раз она задевала рукой или плечом мокрые ветки деревьев, и на нее обрушивался настоящий водопад. «Если Тристан не знает, куда идти, — мрачно подумала она, — утром мне, похоже, понадобится его профессиональная помощь». Но он, судя по всему, не сомневался в правильности выбранного направления.
— Пригнись, — неожиданно сказал он.
Джекка наклонила голову и протиснулась в маленькую дверцу. Выпрямившись, она с любопытством огляделась, хотя вполне могла бы этого не делать. Внутри было еще темнее, чем снаружи.
— Где мы? — спросила она.
— Мы в…
Она слышала его шаги, но ничего не видела. Послышался шорох ткани, и Тристан дал ей что-то, напоминающее небольшое лоскутное одеяльце. Джекка набросила его на плечи. Одеяло сразу стало влажным.
— Не повезло с погодой, — сказал Тристан. — Мы в игровом доме Олдриджей. Моя племянница — представительница четвертого поколения детей, его использующих. — Он расправил на ней одеяло. — Так лучше?
— И да, и нет, — поморщилась Джекка.
Тристан замер.
— Что ты имеешь в виду?
— Сегодня я тренировалась с миссис Уингейт и Люси.
— Нет! — воскликнул он. — Я был уверен, что подобные штуки — городской миф.
— Жаль, что это не так. — Джекка стянула с плеч одеяло и передала ему. — Ты промок насквозь.
Тристан взял мокрое одеяло, завернулся в него и вздрогнул.
— Кажется, без него я был суше.
— А у тебя, наверное, гипс размок, — предположила Джекка. — Услышав гром, ты должен был остаться дома.
— И пропустить встречу с тобой? — тихо спросил он.
— Ты все равно меня не видишь. Кроме того, можно было позвонить. — Несмотря на свои правильные слова и назидательный тон, Джекка втайне была рада, что он не испугался дождя.
Она ощутила прикосновение холодных губ к своей щеке.
— Мне очень нравится; когда ты обо мне заботишься.
Судя по доносившимся снаружи звукам, дождь лил как из ведра.
— Здесь можно на чем-нибудь посидеть?
Трис взял ее за руку, повел в другую комнату и усадил на что-то, вероятно, на кровать.
— Я не думаю, что… — начала Джекка.
— Обещаю, я не буду тебя соблазнять, — усмехнулся Трис. — Сначала обсохну.
«Тогда зачем я здесь?» — подумала Джекка, но благоразумно не стала озвучивать свои мысли. Она села удобнее и прислонилась спиной к изголовью кровати… хотя это могло быть и изножье. Мужчина устроился на противоположном краю кровати. Сидеть, согнув ноги, было не очень удобно, но выпрямить их она не рискнула, опасаясь наткнуться на ноги Триса.
— Почему ты не задержался сегодня днем в закусочной? — спросила она. — Мы бы могли наконец по-настоящему познакомиться. То есть возобновить знакомство.
— Если честно, боялся, что я тебе не понравлюсь и ты не придешь на наше вечернее свидание.
— Мне не следовало приходить. — Джекка ожидала, что он спросит почему, но Трис сказал:
— Расскажи мне о вашей тренировке.
— О, эти две женщины! — воскликнула Джекка и запнулась. — Хотя, наверное, я не должна ничего рассказывать. Женские секреты, знаешь ли.
— Не забывай, что я местный врач. Мне можно рассказывать все. Возможно, это пригодится с пациентами, которые будут жаловаться на мышечную боль. Что вы делали? И где? В лесу при свечах? — В его голосе звучала насмешка.
— Обещай, что не будешь смеяться.
— Я никогда не даю таких обещаний. Смех — лекарство от всех болезней.
— Хорошая философия, — заметила Джекка, сделала глубокий вдох и выпалила: — Мы танцевали у шеста.
— Вы… что?
— Танцевали у шеста. Завтра будет танец живота.
Тристан не рассмеялся.
— Ты серьезно?
— О да, и доказательство тому — мои ноющие мышцы. В подвале дома миссис Уингейт есть большая комната, где пол застелен очень толстым и мягким ковром. Так мне показалось сначала. Потом выяснилось, что его толщина и мягкость все же недостаточны. В одном конце комнаты на стене висит огромный плоский телевизор. Там же располагаются всевозможное, по-моему, высококлассное, видеооборудование и большой шкаф с тысячей, не меньше, дисков. В центре установлен шест. И все.
