— Мы всеми силами старались избегать обсуждения дел епархии с Его Преосвященством, — раздраженно сказал Бернат. — Эта задача не из легких.
— Кажется, никто не понимает, сеньор Исаак, — недовольно заговорил епископ, — что если я буду лежать здесь весь день, задаваясь вопросом, что происходит и какие еще большие проблемы назревают, пока я не выхожу из спальни, то не смогу успокоиться. Я предпочел бы узнать самое худшее, а потом заснуть или слушать музыкантов, зная, что кто-то другой занимается упрямыми приходскими священниками и потворствующими им канониками. Я четыре раза спрашивал их о смерти сеньора Гвалтера, а они только принимают неловкий, загадочный и очень тревожащий вид. Потом уверяют, что тут не о чем беспокоиться.
— Пожалуй, Его Преосвященство прав, — сказал Исаак. — Наверное лучше сказать ему самое худшее, если это облегчит его душу. Когда же он почувствует себя слишком больным или усталым, чтобы слушать, он перестанет спрашивать.
Бернат с Франсеском переглянулись. Франсеск поднялся и, расхаживая туда-сюда, заговорил:
— Видимо, настало довольно трудное время, Ваше Преосвященство. Не знаю, как это произошло и из-за кого, но, кажется…
Он умолк, подбирая слова.
— Что «кажется», Франсеск? — спросил Беренгер.
— Очевидно, разошелся слух, что священный Грааль находится в городе, — отрывисто ответил тот.
— Что? — произнес епископ.
— Что он обладает ужасающей силой и стал причиной смерти сеньора Гвалтера.
— Пусть святой Нарсис, который спас нас от французов, вмешается еще раз и защитит нас от самих себя, — сказал Беренгер. — Кто это говорит?
— Я слышал от садовника, — сказал Франсеск.
— Я от одного охранника, — сказал Бернат. — И от писца, который пришел предупредить нас. А тот — от просителя, который пришел подать жалобу в церковный суд.
— Вы слышали это, сеньор Исаак? — спросил Беренгер.
— Нет, — ответил врач. — Но сегодня утром я был очень занят, едва находил время поздороваться с пациентами и не давал им возможности болтать. Мне сказали кое-что, что вам следует знать, — добавил он. — Хотя это не имеет отношения к слухам о Граале.
— Давайте сперва послушаем, что говорят люди, — устало произнес епископ. — Расскажите нам самое худшее, как обещали.
— Они говорят, что взгляд на Грааль несет смерть, — заговорил Франсеск. — Прикосновение к нему — мгновенную смерть. И если не найдется человек, который отнесет его в собор и поместит в каком-нибудь священном, потайном месте, город будет уничтожен.
— Кто же должен исполнить эту задачу?
— Это их проблема, так ведь, Ваше Преосвященство? Пусть они беспокоятся о том, кто должен найти Грааль и потом, рискуя жизнью, отнести его в собор.
— Кому-то придется сказать им, что сеньор Гвалтер был убит кинжалом, который держала человеческая рука, и что его кошелек похищен. Это ужасное злодеяние, но вместе с тем обыкновенное ограбление. И только. Или вы знаете больше, чем говорите.
— Я слышал кое-что, — сказал Исаак. — И не собираюсь скрывать это от Вашего Преосвященства. Сегодня утром меня вызвали к вдове Гвалтера. Она находилась в тяжелом состоянии, едва могла дышать от горя, но не по той причине, о которой вы можете подумать. Кажется, хотя она и оплакивает мужа, еще больше она расстроена утратой золота.
— Золота? В каком смысле? — спросил Беренгер.
— Я лишь передаю то, что рассказала мне она, — ответил Исаак. — И боюсь, что это вполне совпадает со слухами. Подозреваю, что они исходят от ее слуг.
Исаак повторил как можно точнее свой разговор с сеньорой Сибиллой.
— Пятнадцать тысяч мараведи! — произнес Бернат. — Это большая сумма.
— Думаю, ради нес многие с готовностью пошли бы на убийство, — сказал Исаак.
