— Это правда? — вопросила потрясенная вдова Аз.
— Я еще не был знаком с вами, — пролепетал Зашибю.
— Он признает! — возвопила вдова Аз.
— Он признался! — возвопили Турандот и Пьянье.
— А, так ты признаешься! — голосом, подобным грому, произнес Габриель.
— Простите! — кричал Зашибю. — Простите!
— Негодяй! — верещала вдова Аз.
Эти воплеподобные восклицания навлекли из мрака двух легавых велосипидеров.
— Нарушение ночной тишины, — заорал дуэт велосипидеров, — подлунный крик, сногубительный гвалт, срединочный вопеж, рюхаете, чем это чревато?
Так изъяснились велосипидеры.
Габриель осторожненько отпустил грудки Зашибю.
— Минутку! — вскричал Зашибю, засвидетельствовав тем самым безмерную смелость. — Иль вы не распознали меня? Да воззрите же на мою форму. Я ж легавый, вот мои крылья[*].
И он замахал своей пелериной.
— Откуда ты возник? — спросил велосипидер, который был уполномочен говорить. — Шот тебя никогда тут не видели раньше.
— Возможно, — отвечал дерзновенный Зашибю с отвагой, которую хороший писатель назвал бы не иначе как безумной. — И тем не менее я легавый и легавым остаюсь.
— А они, — с коварной ухмылкой произнес велосипидер, — они (жест) тоже легавые?
— Не подлавливайте меня. Они безобидные, как иссоп[*]. Прямо как святые.
— Шот мне это подозрительно, — сказал говорящий велосипидер. — Святостью от вас не пахнет.
Второй же ограничивался тем, что корчил рожи. Но жуткие.
— Но я прошел первое причастие, — возразил Зашибю.
— После этих слов мне ясно, что ты не легавый! — вскричал говорящий велосипидер. — Я сразу унюхал в тебе читателя подрывных статеек, которые пытаются заставить поверить в союз кропила и полицейской дубинки. А надобно вам знать (он обратился к остальным), что у фараонов кюре во где сидят (жест).
Мимика эта была воспринята довольно холодно всеми, и только Турандот подхалимски заулыбался. Габриель довольно явно пожал плечами.
— Слушь, ты, — обратился к нему говорящий велосипидер. — От тебя воняет (пауза). Майораном[*].
— Майораном! — с состраданием воскликнул Габриель. — Да это «Топтун» от Дристиана Киора.
— Ну да, — недоверчиво сказал велосипидер. — Поглядим.
И, подойдя, он стал обнюхивать пиджак Габриеля.
— Вроде бы, — почти уже поверив, протянул он. — Поглядите-ка, — обратился он к своему коллеге.
Тот тоже в свой черед принялся обнюхивать пиджак.
Закончив, он отрицательно покачал головой.
— Вам не удастся сбить меня со следа, — объявил говорящий велосипидер. — Он воняет майораном.
— Удивляюсь, что вообще могут понимать эти мудаки, — зевая, сказала Зази.
— Вы слышали, рядовой? — сказал говорящий велосипидер. — Слышали? Это здорово смахивает на оскорбление при исполнении служебных.
— Здорово подмахивает, — сонным голосом пробормотала Зази.
И поскольку Габриель и Пьянье расхохотались, она добавила, чтоб они знали и оценили:
— Эту шутку я тоже прочла в мемуарах генерала Вермо.
— Так вот оно что, — сказал велосипидер. — Девчонка издевается над нами, как и этот майорановый.
— Да нет же, — возразил Габриель. — Еще раз повторяю: это «Топтун» от Дристиана Киора.
Вдова Аз подошла к нему и тоже понюхала.
— Это правда, — объявила она велосипидерам.
— Вас не спрашивают, — сказал ей тот, который говорящий.
— Совсем недавно я ей сказала в точности то же самое, — пробормотала Зази.
— Не мешало бы быть повежливей с дамой, — сделал замечание Зашибю.
— А ты, — сказал ему говорящий велосипидер, — помалкивал бы в тряпочку и не возникал.
— Повежливей с дамой, — повторил Зашибю с мужеством, растрогавшим вдову Аз до глубины души.
— А тебе, несовершеннолетняя соплячка, спать давно пора.
— Ах, ах, — сказала Зази.
— А ну, предъяви документы, — обратился к Зашибю велосипидер, который умел говорить.
— Это неслыханно, — возмутилась вдова Аз.
— Закрой поддувало, старая, — сказал ей велосипидер, который не умел говорить.
— Ах, ах, — сказала Зази.
— Извольте быть вежливей с дамой, — потребовал Зашибю, проявляя безрассудную смелость.
— Вот речь, которая выдает фальшивого легавого, — сказал велосипидер, который умел говорить. — Документы, — заорал он, — да поживей!
— Ухохотаться можно, — сказала Зази.
