Подкатило такси Шарля.
— Народу слишком много, все не влезут, — отметила Зази.
— Не имеет значения, — сказал Габриель. — Сейчас мы идем потреблять луковый суп.
— Нет уж, спасибо, — ответил Шарль. — Я домой.
Произнесено это было довольно сухо.
— Мадо, ты едешь?
Мадлен уселась рядом с будущим спутником жизни.
— До свидания! — кричала она в окошко. — Большое спасибо за прекрасный, за чу...
Продолжения услышать не удалось. Такси умчалось.
— Если бы мы были в Америке, — заметил Габриель, — то осыпали бы их рисом.
— Ты это видел в старых фильмах, — сказала Зази. — Теперь в конце женятся реже, чем в твое время. И вообще мне больше нравится, когда под конец всех перестреливают.
— А я вот предпочитаю рис, — высказалась вдова Аз.
— Вас вроде не спрашивали, — бросила Зази.
— Мадмуазель, — вмешался Зашибю, — вам бы следовало быть повежливей со старшими.
— Ах, как он прекрасен, когда выступает в мою защиту, — вздохнула вдова Аз.
— Ладно, двинули, — сказал Габриель. — Идем в «Курослепы». Там я шире всего известен.
Вдова Аз и Зашибю последовали за ними.
— Видел? — спросила Зази у Габриеля. — Эта тетка и мусор прямо как пришитые за нами таскаются.
— Не могу же я им запретить, — сказал Габриель. — Они обладают свободой воли.
— Может, ты их пуганешь? Видеть я их больше не могу.
— В жизни в отношениях с людьми надо проявлять больше взаимопонимания.
— Мусор, он тоже человек, — заявила вдова Аз, которая все слышала.
— Я поставлю всем выпивку, — несмело объявил Зашибю.
— Отказать, — сказал Габриель. — Сегодня ночью плачу я.
— Ну всего одну выпивку, — умоляющим голосом канючил Зашибю. — Например, всем по стаканчику мюскаде. Или чего другого, что мне по карману.
— Копи приданое, — отрезал Габриель. — Вот я, к примеру, могу.
— Кстати, — сказал Турандот, — ничего ты нам поставить не сможешь. Ты позабыл, что ты легавый. Я ведь тоже кафе держу, так я ни за что не стану обслуживать легавого, который приволок с собой шайку дружков на предмет промочить глотку.
— У вас что, глаз нету? — поинтересовался Пьянье. — Не узнаете его? Да это же утрешний сатир.
Габриель склонился над Зашибю, дабы детально обследовать его. Все, включая безмерно удивленную и в то же время раздосадованную Зази, ожидали результатов инспекции. Зашибю из соображений самосохранения молчал как вкопанный.
— Куда ты дел усы? — спросил у него Габриель ровным, но в то же время грозным тоном.
— Не причиняйте ему зла, — умоляла вдовица Аз.
Габриель одной рукой взял Зашибю за грудки и поднял его поближе к фонарю, чтобы лучше рассмотреть.
— Да, — сказал он. — Так где же твои усы?
— Дома оставил, — отвечал Зашибю.
— Так ты к тому же и вправду мусор?
— Нет! Нет! — закричал Зашибю. — Я просто переоделся... для развлечения... чтобы вас развлечь... это все равно что ваша пачка... одного пола ягоды...
— Вот и отбить ему половые ягоды, — в приступе внезапного озарения предложил Пьянье.
— Не надо, не причиняйте ему вреда, — умоляла вдовица Аз.
— Он обязан объясниться, — сказал Турандот, сумевший превозмочь тревогу.
— Ты говоришь, говоришь... — пробормотал Зеленец и тут же снова заснул.
Зази помалкивала. Потрясенная происходящими событиями, борясь с сонливостью, она пыталась отыскать манеру поведения, соответствующую ситуации и одновременно распиравшему ее чувству собственного достоинства, однако не преуспела в этом.
Габриель вновь поднял Зашибю вдоль фонарного столба, внимательно всмотрелся, после чего осторожно поставил на ноги и обратился к нему с такими вот словами:
— А какого хрена ты шастаешь за нами?
— Он вовсе не за вами шастает, — сказала вдова Аз, — это он за мной.
— Да, да, — подтвердил Зашибю. — Вы же должны понимать, когда увлечешься милашкой...
— Ты что (ах, как приятно), на меня намекаешь (что он называет), гад? (меня милашкой!) — произнесли одновременно Габриель (и вдова Аз), один с яростью (другая с нежностью).
— Дура несчастная, — сказал Габриель, обращаясь к даме, — он же вам не рассказал, чем занимался.
— Еще не успел, — пролепетал Зашибю.
— Это растленный сексуальный сатир, — сказал Габриель. — Сегодня утром он преследовал малышку до самого дома. С гнусными предложениями.
