— Ежели кто невиновен, так ему и свидетели не нужны, — заметил страж порядка.
— Во, гад, — сказала Зази. — Я уже прямо слышу, что он будет лепить. Все они одинаковы.
— Бедное дитя, вы так хорошо их знаете?
— Ах, не говорите мне о них, мадам, — жеманно отвечала Зази. — Представляете, моя мамаша раскроила топором черепок моему папаше. Так что можете сами догадаться, дорогуша, насколько хорошо я знаю это мусорово племя.
— Да уж, — промолвил страж порядка.
— Мусора, это еще что, — сказала Зази, — вот судьи... Эти...
— Все редкостные скоты, — с исключительной беспристрастностью отметил страж порядка.
— Короче, и мусора, и судьи, — сказала Зази, — вот где я их видела (жест).
Вдова смотрела на нее взглядом, полным восхищения.
— Ну, а меня где ты видела? — поинтересовался страж порядка.
Зази измерила его оценивающим взглядом.
— Где-то я уже видела вашу вывеску, — сказала она.
— Не думаю, — ответил мусормен.
— А почему? Почему бы я не могла уже где-то вас видеть?
— Совершенно верно, — сказала вдова. — Ребенок прав.
— Благодарю вас, мадам, — поблагодарила Зази.
— Не за что.
— Что вы. Как раз есть.
— Они издеваются надо мной, — пробурчал страж порядка.
— И что же? — промолвила вдова. — Это все, на что вы способны? Начинайте же действовать!
— Нет, я точно где-то уже видела его, — сказала Зази.
Вдова же внезапно перенесла свое восхищение на легавого.
— Продемонстрируйте же нам свои таланты, — сказала она, сопроводив эти слова афродизиакальным и вулканическим взглядом[*]. — Такой красавец полицейский способен на многое. В рамках закона, разумеется.
— Да тюхтя он, — сказала Зази.
— Нет, нет, — запротестовала особа. — Его нужно только подбодрить. Проявить понимание.
И она вновь обволокла его влажным, жарополным взором.
— Погодите, — изрек мгновенно встрепенувшийся мусормен. — Сейчас вы кое-что увидите. Увидите, на что способен Зашибю.
— Его зовут Зашибю! — завопила в восторге Зази.
— А меня, — скромно зардевшись, сообщила вдовица, — зовут мадам Аз. Это моя фамилия, — пояснила она.
По причине забастовки фуникулеров и метроллейбусов количество курсирующих по улицам транспортных средств резко возросло, меж тем как утомленные или торопящиеся пешеходы и пешеходицы отчаянно голосовали в надежде, что тягостное положение в части передвижения оживит в душах транспортовладельцев еще не совсем дегенерировавшее чувство солидарности.
Зашибю тоже встал на поребрик, вынул из кармана свисток и принялся извлекать из него душераздирающие звуки.
Но машины катили своим путем. Велосипедисты что-то жизнерадостно кричали и, беззаботные, устремлялись навстречу своей судьбе. Двухколесные механические средства лишь увеличивали децибельность рева и не думали останавливаться. Впрочем, Зашибю адресовал свой свист вовсе не им.
Вдруг мостовая опустела. Должно быть, где-то гигантская пробка прекратила всякое транспортообращение. Затем показалось легковое авто, единичное, но ничем не примечательное. Зашибю выдал трель. На сей раз машина затормозила.
— В чем дело? — агрессивно вопросил шофер у приближающегося Зашибю. — Я ничего не нарушил. Я знаю правила. Меня ни разу еще не штрафовали. И все документы у меня в порядке. Так в чем дело? Сделали бы лучше, чтоб метро ходило, а не цеплялись к честным гражданам. Ах, вы еще недовольны? Получили, что заслужили.
И машина уехала.
— Браво, Зашибю! — с самым серьезным видом крикнула издали Зази.
— Не нужно его так унижать, — сказала вдова Аз. — У него совсем руки опустятся.
— Я сразу поняла, что он недотепа.
— А вам не кажется, что он симпатичный мужчина?
— Совсем недавно, — сурово обрезала Зази, — вам нравился мой дядя. Вам что, любые годятся?
Пронзительная трель вновь привлекла их внимание к достижениям Зашибю. А были они минимальные. Пробка где-то там, как видно, рассосалась, вереница машин опять медленно текла мимо мусормена, но его свистулька, похоже, ни на кого не производила впечатления. Потом снова поток поредел; видать, в каком-то пункте X. вновь произошла закупорка.
Показалась легковая машина, единичная, но ничем не примечательная. Зашибю выдал трель. Машина затормозила.
