— Я ведь уже ответил: нет, нет и еще раз нет.
— А она на редкость упряма, — заметила особа, абсолютно уверенная в оригинальности этого своего высказывания.
— Да уж, настоящая ослица, — прочувствованно подтвердил Габриель.
Особа тут же изложила следующее замечание, ничуть не менее справедливое, чем предыдущее:
— Похоже, вы не слишком хорошо знаете это дитя. Складывается впечатление, что вы еще только в процессе открывания различных ее черточек.
Слово «черточек» она заключила в кавычки.
— В жопе я видела черточки, — пробурчала Зази.
— А вы проницательны, — сказал Габриель. — Мне действительно подсунули ее только вчера.
— Я вижу.
— Чего она видит? — зло бросила Зази.
— И чего она понимает? — пожав плечами, присоединился к ней Габриель.
Оставив без внимания эту, можно сказать, уничижительную реплику, вдова продолжила:
— Значит, это ваша племянница?
— Совершенно точно, — подтвердил Габриель.
— А он — моя тетя, — ляпнула Зази, ошибочно полагая, что выдала оригинальную шуточку, что, впрочем, можно извинить ее юным возрастом.
— Хэлло! — закричали люди, вывалившиеся из такси.
Самые фанатичные туристы, придя в себя от удивления, ринулись во главе с франкофонной дамой в погоню за их архангелом-путеводителем по лютецианскому лабиринту сквозь магму автомобильных пробок, и им дьявольски повезло: они настигли его. И, настигнув, выражали безмерную радость, ибо не таили злобы, и им даже в голову не приходило, что у них есть все основания гневаться. Пленив с кличем «Монжуа Сент-Шапель!»[*] Габриеля, они повлекли его к такси, весьма сноровисто затолкали внутрь и уселись на него, дабы он опять не улетучился, прежде чем продемонстрирует во всех подробностях их излюбленный памятник архитектуры. Они отнюдь не озаботились прихватить с собою Зази. Франкофонная дама, когда тачка тронулась, лишь дружески и не без иронического псевдосообщничества помахала Зази, меж тем как вторая дама, не менее франкофонная, но вдобавок еще и вдовствующая, металась на одном месте, издавая громкие вопли. Обыватели и обывательницы, оказавшиеся в зоне ее голосового воздействия, отступили на позиции, более приспособленные для отражения звукового удара.
— Если вы так будете орать, — забурчала Зази, — обязательно подвалит мусор.
— Глупенькое создание, — ответила ей вдова, — именно для этого я и кричу: гиднаппинг! Караул, гиднаппинг!
Наконец появился легавый, привлеченный воплями вдовицы.
— Что происходит? В чем дело? — спросил он.
— Вам не звонили, — сказала Зази.
— Однако вы орете, — возразил он.
— Только что здесь похитили мужчину, — сообщила запыхавшаяся вдовица. — Между прочим, симпатичного.
— Так, так, так, — плотоядно пробормотал легаш.
— Это моя тетя, — сообщила Зази.
— А он кто тебе?
— Да он и есть моя тетя. Во, тупой.
— А эта тогда кто?
Он указал на вдову.
— Эта? Никто.
Мусормен замолчал, пытаясь переварить полученные сведения. Особа же, стимулированная зазическим определением, тут же предложила дерзкий план.
— Бежим вдогонку за гиднапперами, — сказала она, — и в Сент-Шапель освободим его.
— Дистанция велика, — чисто по-обывательски ответил страж порядка. — А я не чемпион по кроссу.
— Уж не хотите ли вы, чтобы я взяла такси да еще и оплатила его?
— Она права, — заметила Зази, отличавшаяся бережливостью. — Оказывается, она не такая дура, как я думала.
— О, благодарю вас, — поблагодарила польщенная особа.
— Не за что, — отвечала Зази.
— Нет, это было очень мило, — настаивала особа.
— Ладно, проехали, — скромно отвечала Зази.
— Долго вы еще будете расшаркиваться? — бросил легаш.
— А вас не спрашивают, — обрезала его особа.
— Вот они женщины, — воскликнул страж порядка. — Как это меня не спрашивают? Разве вы не требовали, чтобы я бежал невесть куда? Если это называется меня не спрашивали, то тогда я ничего не понимаю.
И он произнес ностальгическим тоном:
— Слова нынче имеют совершенно иной смысл.
После чего, воззрившись на носки своих говноступов, грустно вздохнул.
— Так мы дядю не вернем, — объявила Зази. — А потом скажут, будто я хотела сбежать. А это неправда.
— Не беспокойтесь, дитя мое, — успокоила ее вдовица. — Я выступлю свидетелем, дабы подтвердить вашу невиновность и ваше стремление отыскать дядю.
