— Раз... — сказал он, — решите, месье депутат, позвольте, моя история не похожа ни на одну другую, нисколько. Начнем с того, что в ней нет ничего необычного, во-первых. А во-вторых, она не обычная.
В этот момент одна из дверей, ведущих в зал, неслышно открылась, и Губернатис увидел входящего пса. Несколько секунд животное побродило кругами, затем ловким и решительным прыжком взобралось на стул между хозяином и странником — и уселось.
— Это ваш пес? — спросил Амедей.
Хозяин посмотрел в ту сторону, где сидело животное, словно проверяя.
— Да. Его зовут Дино.
— У него тоже небось своя история, — сказал Губернатис.
Он взглянул на пса, но тот притворился, что не слышит, закрыл глаза и зевнул; затем вновь принял невозмутимый вид.
— Хорошенький песик, — рассеянно сказал хозяин. — Моя история, месье депутат...
— Расскажите же.
— Она проста, коротка, правдива. Слушайте. Меня зовут Рафаэль Денуэт. Мой отец занимался гостиничным делом, дед был поваром, месье депутат, а прадед даже написал книгу об оформлении стола. Так что, сами видите, мы представляем в некотором роде ремесленную аристократию. Я говорю это не для того, чтобы задеть ваши чувства, месье депутат, мне известно, что вы радикал-социалист. В общем, как уже сказано, родился я в профессиональной среде, в ней вырос и к ней же испытывал отвращение: я хотел стать мореплавателем. И даже пошел моряком в торговый флот. Но когда мой отец умер, я посчитал своим долгом вернуться к нашей профессии — ради того, чтобы скрасить старость моей матери, которая была горничной и уважала семейные традиции. И вот десять лет тому назад я поселился здесь. Мать умерла два года спустя. Я стал сиротой, прошу заметить. Я уже подхожу к моей истории. Я прожил здесь уже пять лет — то есть это случилось пять лет назад, обратите внимание, месье депутат, — и в один прекрасный день, очень похожий на этот, появился странник, который, как и вы, путешествовал пешком. Это был человек довольно высокого роста, не иначе как спортсмен, с очень красивым лицом, месье депутат, а глаза — глаза — глаза светились ярко-ярко. Он просидел здесь час, пока не выпил бутыль красного вина. О чем он мне рассказывал — ведь я подсел к нему, чтобы побеседовать, — уже не помню. Совершенно не помню, — простонал он. — Прошло минут десять после его ухода, как вдруг я понял, что меня посетила... обезьяна.
— Обезьяна? — переспросил Губернатис.
Пес закрыл глаза и чуть свесил голову набок.
— Понимаю, что шокирую вас до глубины души, месье депутат, — сказал Денуэт.
— Да нет, что вы, — пробормотал Губернатис.
— Да, да, я знаю. Обезьяна! Обезьяна! И все же — да, обезьяна почтила меня визитом, и с тех пор я жду, что она вернется, и каждый гость мною в некотором роде почитаем, уважаем. Вот вы, месье депутат, вы, в частности, как и все прочие, разве не можете быть тем существом, которое должно сюда вернуться?
— Вы уверены, что она вернется?
Хозяин гостиницы улыбнулся без тени сомнения:
— Наверняка, месье депутат, наверняка.
Пес приоткрыл глаза.
— С одной стороны, — недоумевал Губернатис, — вы будто бы точно знаете, как она выглядит, а с другой — готовы обнаружить ее в ком угодно. Я хочу сказать: вот я, например, по-моему, не имею никакого сходства с вашей обезьяной, однако вы расспрашивали меня так, словно я мог ею оказаться.
— В самом деле. Здесь нет противоречия, месье депутат: я п-просто думаю, что она может менять внешность, принимать любой облик.
— В таком случае, как вы ее узнаете?
— По признаку[51]. Любому.
— И вы совсем не помните, что она вам сказала?
— Совсем. С тех пор я много раз пытался вспомнить, но все впустую. Впустую.
Через паузу:
— Хотите выдержанного кальвадоса? Он у меня отменный. Пойду принесу.
И поспешил прочь.
Едва он оказался по другую сторону двери, пес сказал:
— Что вы думаете об истории хозяина?
— Ничего особенного. Я не привык к разговорам в таком духе. Я живу среди более точных понятий.
— Да, наш хозяин мечтатель, правда?
— Он мечтатель, я честолюбец, быстро вы навешиваете людям ярлыки, месье Дино. Сам-то вы кто такой?
— Пес.
Но тут вернулся хозяин, и Дино умолк.
