Ренар не выдержала и расхохоталась.
— Некоторые согласны отвечать на вопросы только в присутствии адвоката, а этот мсье в присутствии матушки!
Судья взял Мадлен за руку.
— Хорошо, мсье, — сказал он Пребуа, — как вам будет угодно.
К счастью, матушка не заставила себя долго ждать. Она была удивлена визитом судьи, но расспрашивать ни о чем не стала.
— Я ничего не знаю, — сказала дама. — Я проспала до завтрака. Меня разбудили и сообщили эту печальную новость.
— А вы, мсье, — обратился Робеспьер к ее сыну.
— Он тоже ничего не знает, — отрезала мадам Пребуа. — Я бы посоветовала вам заняться мсье Гравье и мадам де Ноэль.
— Почему вы их подозреваете?
— Мадам Ноэль, наверное, хотела соблазнить ее сынка, — шепнула Мадлен на ухо судье и хихикнула.
Мадам Пребуа услышала эти слова.
— Ничего в этом смешного нет! — сказала она сурово. — Это дама непристойного поведения. Я не хочу, чтобы мой сын попал в сети развратницы кузины.
Мадлен де Ренар с трудом сдержалась, чтобы не расхохотаться.
— Этой женщине нужны были деньги, она ведь промотала состояние покойного мужа. Она могла убить бедняжку Софи из–за наследства, — пояснила мадам Пребуа. — А что касается мсье Гравье, то у него последнее время ветер в кармане. Он циник и считает, что все средства хороши для достижения цели. Вот что удумал негодяй! Да за такие идеи сразу же колесовать надо!
— Мадам, на него, наверное, повлияло учение Макиавелли, — попытался вступиться за Гравье Робеспьер.
— Выходит, они сообщники, — проворчала пожилая дама. — На мести полиции я бы давно арестовала этого Макиавелли, но эти олухи, наверное, ни о чем не догадываются.
Робеспьер не стал уточнять, что Макиавелли уже давно умер.
— И обратите внимание на Жака Линдона, жениха мадмуазель Оже, — продолжала Пребуа.
— Хм, странно, мсье Оже мне ничего о нем не рассказывал, — удивился судья.
— Он уверен, что этот человек тут не при чем. Ох, Оже доверчив, как ребенок, считает Линдона своим другом. Но мотив у этого типа был. Софи завещала Линдону половину своего состояния. Наверное, это он ее надоумил. Сама бы эта простушка ни за что не догадалась. К тому же этот юноша живет по соседству, вон в тот доме. Его двор и двор Оже отделяет калиточка, через которую он мог войти в любой момент.
Судья поблагодарил Пребуа за беседу и удалился, увлекая за собой Мадлен. Красотка, наконец, смогла вволю посмеяться.
— Мадам боится, что ее сына лишат невинности! Вот умора! — заливалась Ренар. — А он ведет себя, как стыдливая девушка! Вы видели, как он боялся даже взглянуть на меня?
Робеспьеру было не до смеха. Он понимал, что от мадам Пребуа и ее сына будет трудно что–либо узнать.
— Тем не менее, дорогая Мадлен, — сказал судья, — они могут быть убийцами.
— Даже сынок?
— Да, вполне возможно. Он полностью зависит от матушки, вероятно, ему хочется свободы. А после смерти кузины он получает деньги и может через какое–то время начать самостоятельную жизнь. Хотя, от такой матушки освободиться трудно.
— Это точно!
Следующим собеседником стал мсье Гравье. Он держался спокойно и невозмутимо, не пытаясь прикрыться нахальством и ложной храбростью.
— Я знаю, что вы считаете меня убийцей, — сказал он уныло. — Я беспринципный человек, который нуждался в деньгах. Со смертью малышки Софи мои финансовые проблемы решены.
— Извините, мсье, но я пока ничего не считаю, — сказал Робеспьер. — Я хочу всего лишь задать вам несколько вопросов.
— Задавайте, — согласился подозреваемый.
— Вы выходили в сад в то утро?
— Нет, я пришел только к завтраку.
— Понятно… Видели кого–нибудь в саду из окна вашей комнаты?
— Нет, я не имею привычки глазеть в окно.
— Расскажите, пожалуйста, о родственниках мадмуазель Софи.
Гравье с готовностью высказал свое мнение об этих людях. Добавив, что все они такие же подозреваемые, как и он сам.
— А с мсье Линдоном вы знакомы? — поинтересовался Робеспьер.
— Я его плохо знаю, он мне не нравится. Впрочем, мне никто не нравится… Вы, кстати, тоже вызываете у меня отвращение, терпеть не могу педантов! И ваша дама не будит во мне теплых чувств…
— Это еще почему!? — обиделась Мадлен. — Я всем нравлюсь!
