Украинский национализм. Факты и исследования - страница 59

Именно эта разномастная группировка вела переговоры с советским партизаном Лукиным осенью 1942 года. Советский и националистический отчеты о переговорах хоть и отличаются в некоторых деталях, однако оба указывают, что красный эмиссар потребовал формального подчинения националистического отряда советскому командованию, в то время как Боровец и его советники требовали, чтобы соглашение ограничивалось взаимодействием против немцев[360]. Кроме того, советские источники открыто признают, что красные партизаны были в то время очень слабы на Волыни. Они почти целиком зависели от поддержки сильных советских партизанских отрядов в Белоруссии. Был один отряд под Ковелем, но им командовал поляк и состоял он, очевидно, скорее из поляков, чем из украинцев[361]. Поэтому вполне понятно, что советские власти хотели получить поддержку группы Боровца, пока на Волыни не было сформировано большее количество «надежных» советских отрядов. Важно, что одним из коммунистических требований, как утверждалось, было ведение открытых действий против немцев, включая, в частности, убийство рейхскомиссара. Причины, на основании которых Боровец отклонил требования, вполне понятны, ибо полностью соответствуют тактической линии его движения. Он считает, что такие действия в то время были бы убийственны для его отряда и навлекли бы страдания на жителей Волыни.[362]

Когда Боровец больше не мог затягивать переговоры, Лукин вернулся в Москву; затем красные партизаны начали движение против отряда, который до этого надеялись использовать в качестве союзника. В конце лета 1942 года множество советских партизан было либо переброшено на север Волыни по воздуху, либо партизаны пересекли Припятские болота со стороны Белоруссии и превратились в реальную угрозу как для националистического отряда, так и для германской администрации. К осени весь лесной район к западу от Днепра стал полем для их действий.

С прибытием архипартизана Сидора Ковпака нервозность обстановки усилилась. Советская пропаганда многие месяцы изображала партизан на Украине людьми, движимыми местным патриотизмом, которыми руководили чуть ли не наследники Богдана Хмельницкого и других легендарных героев. Очевидно, пропагандистов вынуждали уточнять, что эти командиры – в отличие от многочисленных посторонних элементов, упомянутых выше, – были истинными украинцами. Ковпак, который стал партизанским командиром в Сумской области, представлял собой подходящий пример. Хотя его противники утверждали, будто он был цыганом – беспорядок бивака даже его почитателям позволял сравнивать партизанский лагерь с цыганским табором, – представляется вероятным, что он был украинцем по происхождению, возможно даже (как он сам утверждал), потомком запорожских казаков. Это был старый коммунист, ветеран Гражданской войны 1918—1920 годов, но весьма необразованный; его грубые простецкие манеры, казалось, вызывали любовь к нему со стороны многих украинцев, а очевидными способностями партизанского вожака он завоевал уважение к себе. В августе Ковпак вылетел из своего убежища в брянских лесах (на границе России и Украины) в Москву для встречи с самим Сталиным. Советский диктатор спросил его – согласно мемуарам Ковпака и других красных партизан, – возможно ли совершить крупный рейд по Правобережью, области к западу от Днепра. Очевидно, усилия небольших разрозненных партизанских отрядов казались незначительными, принимая во внимание масштаб военных действий; кроме того, Сталин чувствовал необходимость убедить своих прежних субъектов в реальности советской власти, послав к ним реальную силу. Ковпак согласился совершить рейд и в конце октября выступил в поход[363]. Его продвижение по Черниговской области было нетрудным, поскольку там действовали крупные партизанские силы Федорова; 10 ноября мобильные силы Ковпака форсировали Днепр и вступили на территорию рейхскомиссариата. Пункт, в котором произошло форсирование Днепра, находился в крайнем отдалении от владений Эриха Коха, выше слияния Припяти и Днепра[364], на территории Белорусской Советской Республики. В течение первой половины зимы Ковпак держался осторожно, в пределах северной зоны Украины – в условиях труднопроходимой местности. Маловероятно, что, проводя эти действия, он размахивал советским флагом перед истинно украинским населением, хотя в конце ноября его соединение проникло в южное Полесье под Олевском, где раньше базировался штаб «Полесской сечи»