— Вы прямо связываете письмо сэра Джона с другим, подписанным Джейн Харден?
— Да. Она — сиделка в лечебнице, где оказался мой муж. После того как сегодня ушел ваш человек, я позвонила в лечебницу под предлогом, что хочу поблагодарить всех сестер и сиделок, которые помогали моему мужу. Я узнала их имена. Она присутствовала на самой операции и, осмелюсь предположить, помогала сэру Джону.
Она произнесла все это своим высоким голосом нараспев, словно читала вслух.
— Простите, — сказал Аллейн. — Но вы что-нибудь знали об этом? Я надеюсь, вы поймете, что я спрашиваю только потому…
— …что вы хотите убедиться, не предвзятое ли у меня отношение.
— Именно.
— Я знала, что мой муж время от времени мне изменяет. Я также считала, что это случайные эпизоды в его жизни.
— Вы не имели понятия о существовании мисс Джейн Харден?
— Абсолютно никакого.
Аллейн помолчал. Потом поднялся.
— Мне кажется, я согласен с вами: должно быть проведено расследование, — сказал он ей.
Леди О'Каллаган сделала неуловимое движение, и тяжелые складки ее платья зашевелились. Она словно вся напряглась. Однако когда она заговорила, голос ее звучал с привычным спокойствием.
— Я уверена, что вы приняли очень мудрое решение.
— Боюсь, что у коронера нас ждут некоторые трудности. Естественно, ему не очень хочется поднимать сейчас такой скандал. Ведь невозможно будет даже сколько-нибудь замять это дело. Газеты уже подхватили слухи о письмах от политических противников с угрозами в адрес сэра Дерека.
Он внимательно смотрел на леди О'Каллаган, но, кроме еле заметного отвращения, не заметил на ее лице никаких проявлений чувств.
— Это будет весьма неприятно, — пробормотала она.
— Боюсь, что да. Есть ли что-нибудь еще, что вы хотели бы со мной обсудить?
— Я собиралась предложить вам поговорить с мистером Рональдом Джеймсоном, секретарем моего мужа. Мне кажется, он подтвердит то, что я говорила насчет реакции моего мужа на эти письма.
— Если вам угодно, я с ним увижусь. Разумеется, если вскрытие покажет, что в организм был введен яд, моим долгом будет произвести исчерпывающее расследование.
— Разумеется, — согласилась она.
Очевидно, она твердо решила свести Аллейна и Джеймсона, потому что немедленно позвонила в колокольчик и послала за Джеймсоном. Рональд вошел с неспокойным и виноватым видом.
— Это секретарь моего мужа… Мистер Джеймсон — мистер Аллейн.
— Как поживаете, сэр? — сказал Рональд. — Боюсь, вы меня не помните, но мы с вами уже встречались.
— У меня никудышная память, — заявил старший инспектор Аллейн.
— Это было у Найджела Батгейта.
— А-а-а, вот оно что. — Аллейн был вежлив, но прохладен.
— Вот как? — пробормотала леди О'Каллаган. — Да, мне тоже показалось, что я уже, возможно, встречалась с вами… что ваше лицо… — она неуверенно замолчала, не найдя слов.
— Люди часто обнаруживают, что лица полицейских им знакомы, — серьезно сказал Аллейн.
— Не в этом дело, сэр. — Рональд повернулся к леди О'Каллаган. — Мистер Аллейн снят на нескольких фотографиях мистера Криссоэта, там, в кабинете в Карнелли.
«Крысоедовские крикетные команды, — подумал Аллейн. — Господи ты боже мой!»
— О! — сказала леди О'Каллаган. — Да… — Она довольно бессмысленно уставилась на Аллейна.
— Мистер Джеймсон, — начал Аллейн. — Мне кажется, что леди О'Каллаган хочет, чтобы я поговорил с вами относительно инцидента, который произошел здесь за неделю до операции сэра Дерека.
Рональд так и подскочил. Потом бросил нервный взгляд на леди.
— Я рассказала мистеру Аллейну о своих подозрениях. Он согласен со мной, что необходимо провести расследование.
— Вот как, сэр? Послушайте… я хочу сказать, что вам, конечно, лучше знать, но… все-таки… уж очень это мерзкая мысль, а?
— Вы помните тот вечер, когда мой муж получил письмо, подписанное «Джейн Харден»?
— Да, — очень неохотно ответил Рональд.
— Вы помните, что сказали мне о своем впечатлении, будто это письмо очень сильно расстроило его?
— Да… но…
— И когда он услышал, что вы говорите со мной об этом письме, он был ни с чем не сообразно разгневан?
— Я бы не сказал «ни с чем не сообразно», леди О'Каллаган, — запротестовал Рональд. — Сэр Дерек был совершенно прав. Мне не следовало обсуждать его корреспонденцию. Я никогда раньше так не поступал.
