В сумбурной манере Рональда все еще сквозило его дипломатическое умение завоевывать людей тактом. Он озабоченно-почтительно взирал на сардоническую физиономию Аллейна.
Инспектор поднял бровь.
— И все же, — сказал он, — как я понимаю, если бы сэр Дерек был убит, вы не хотели бы, чтобы убийца разгуливал себе на свободе?
— Да, но, понимаете, я уверен, что убийства не было. Эти два письма ничего не значат… я так думал в то… — Рональд осекся.
— Вы собирались сказать «в то время»? — спросил Аллейн.
— Я хотел сказать, в то время, когда леди О'Каллаган их обнаружила.
— А где хранились письма, мистер Джеймсон?
— В ящике с личной корреспонденцией, — сказал Рональд и густо покраснел.
— А ключи?
— Э-э-э… обычно в столе.
— Понятно. Ну что же, не будем больше говорить на данную тему, пока не выяснится, был ли сэр Дерек убит.
— Я абсолютно уверен, сэр, что тут ничего такого нет.
— Надеюсь, что вы правы. Спокойной ночи.
— Большое вам спасибо, сэр, — сказал Рональд, услужливый и такой милый, — спокойной ночи.
Аллейн повернулся на каблуках и пошел по улице, помахивая тростью. Рональд несколько секунд смотрел вслед высокой элегантной фигуре. Пальцы его машинально поправляли галстук. Потом он посмотрел на окна дома, слегка пожал плечами и, взбежав по ступенькам, исчез за дверью.
Аллейн услышал, как захлопнулась дверь. Повернув от Кэтрин-стрит к Букингемским воротам, он стал насвистывать песенку Офелии:
Он убит и умер, леди,
Он на небесах.
Поросла травой могила,
Камень в головах.
Понедельник, пятнадцатое. Вторая половина дня
— Все терзают меня «насчет П. М.», — пожаловался старший инспектор Аллейн инспектору Фоксу в понедельник, — а я не могу взять в толк, идет ли речь о премьер-министре или о «вскрытии post mortem». Ей-богу, ужасно трудно разобраться, когда имеешь дело и с тем и с другим.
— Должно быть, — сухо сказал Фокс. — Как движется дело?
— Оно еще не дозрело до того, чтобы называться делом. Пока что это всего лишь гадкая мыслишка. Как вам известно, леди О'Каллаган потребовала расследования и угрожала обратиться к П. М. Однако коронер приказал провести расследование, заседание по которому было открыто в субботу и отложено из-за вскрытия, которое наш П. М. полностью одобрил. Чувствуете, как все запутано?
— Я понял, что вам не по себе, шеф.
— Фокс, когда вы называете меня «шеф», я сам себе кажусь помесью услужливого шофера такси и этих молодчиков из гангстерских фильмов, громил с сигарами и угрожающими челюстями.
— Ладно, шеф, — невозмутимо откликнулся Фокс. — Большое дело, — добавил он серьезно.
— Так и есть, — сказал Аллейн. — Я охотно признаю, что по поводу расследования я нервничал. Я бы выглядел замечательно глупо, если бы все повернулось в другую сторону и не было бы никакого вскрытия.
— Это запросто могло быть. Филлипс сделал все от него зависящее, чтобы воспрепятствовать вскрытию.
— Вам так показалось?
— Ну а вам?
— Да, похоже на то. Определенно.
— Разумеется, — медленно сказал Фокс, — невиновный в его положении сам хотел бы, чтобы было произведено вскрытие.
— Нет, если только он считал, что прикончил его кое-кто другой.
— О-о-о… — задумался Фокс. — Это мысль, сэр…
— Это единственная идея, которая пришла мне в голову, возможно, это глупость. А что вы скажете о показаниях старшей сестры? Сестры Мэриголд?
— Ее я и вовсе не мог понять, это факт. Она вроде как обрадовалась, что будет следствие. И явно ополчалась на любую критику в адрес сэра Джона Филлипса.
— Она высказала пару очень едких замечаний в адрес второй сиделки — сиделки Бэнкс.
— Да. И это тоже, сэр, меня настораживает — что-то нечисто. Никакой реакции, когда речь шла о Харден, но стоило упомянуть сиделку Бэнкс…
— Она шипела, как персидская кошка, — сказал Аллейн. — Я согласен: «нечисто» — самое подходящее слово, Фокс.
— Свидетели-медики в таком деле, как это, сэр, очень действуют на нервы, — размышлял вслух Фокс. — Они занимают круговую оборону, так сказать. Стоят друг за дружку.
— Вот как раз этого они, на мой взгляд, и не сделали. Я только что прочел стенографический протокол расследования, и меня тут же поразила одна вещь: вся эта компания из лечебницы словно играла в салки впотьмах. Точнее сказать, перетягивала канат в темноте. Они бы и рады стянуться вместе, да не знают, куда тянуть. Вот протокол. Давайте-ка его проработаем, хорошо? Где ваша трубка?
