Убийство в частной лечебнице

Пятница, пятое. Вторая половина дня

Министр внутренних дел наконец положил на стол бумаги, в которые заглядывал по ходу своей речи. Его уже не в первый раз поразила напыщенная серьезность прочих членов Кабинета. «Ей-ей, — подумал он, — мы выглядим точь-в-точь как Кабинет министров из какого-то кинофильма. Мы — карикатура на себя самих». Словно в подтверждение его слов, премьер-министр откинулся в кресле, положил ладони на стол и прочистил горло.

— Итак, джентльмены, — торжественно сказал он зловещим тоном, — документ перед вами.

— Сильно, — отозвался министр иностранных дел. Он скрестил руки на груди и уставился в потолок.

— Радикально! — добавил лорд-канцлер. — Осмелюсь сказать — радикально!

— А по-моему, — возразил министр почт, — не то чтобы сильно и не то чтобы радикально.

Он поправил галстук почти как обыкновенный человек.

Наступила пауза. Министр внутренних дел со свистом втянул воздух.

— Итак, — повторил премьер-министр. — На эту тему, джентльмены, много говорилось, а теперь мы заслушали проект предлагаемого закона. У нас есть все необходимые данные. Короче говоря, мы прекрасно отдаем себе отчет в деятельности этих анархистов. Мы знаем, что они собираются предпринять вполне определенные шаги. Все мы согласны, что вряд ли можно переоценить значительность и важность данного вопроса. Доклады министерства иностранных дел, тайных служб и отдела уголовного розыска Скотланд-Ярда достаточно убедительны. Нам приходится иметь дело с явственной угрозой и растущей опасностью. Этот закон, — он жестом указал на министра внутренних дел, — может быть назван радикальным. Но есть ли здесь кто-нибудь, кто считает его слишком радикальным? Должен ли он быть изменен?

— Нет, — сказал министр почт. — Нет.

— Я согласен, — сказал Генеральный атторней[1].

— А не приходило ли вам в голову, — спросил лорд-канцлер, глядя через стол на министра внутренних дел, — что у вас, сэр Дерек, причин для сомнений больше, чем у кого бы то ни было?

Остальные тоже посмотрели на министра внутренних дел. Тот еле заметно улыбнулся.

— Будучи тем, кто выдвинул проект данного закона, — сказал лорд-канцлер, — вы окажетесь в самом центре внимания. Вы же знаете, на что способны эти люди. Слова «заказное убийство» весьма часто встречаются в отчетах…

При этих словах улыбка министра внутренних дел стала чуть шире.

— По-моему, я не преувеличу, — продолжал лорд-канцлер, — если скажу, что их внимание сосредоточится на вас лично. Вы приняли такую возможность во внимание, дружище?

— Я весьма ценю вашу точку зрения, — ответил министр внутренних дел. — Но этот закон — мое детище. Я не отрекусь от своего авторства и смогу о себе позаботиться.

— Мне кажется, министра внутренних дел следует окружить подобающей охраной, — предложил канцлер казначейства.

— Разумеется, — горячо поддержал премьер-министр. — Мы должны это сделать ради блага страны. Ее ценнейшие кадры следует беречь. Министр внутренних дел — чрезвычайно ценный кадр.

Сэр Дерек сделал странную гримасу.

— Могу вас уверить, — сказал он, — что я не горю желанием сыграть роль героя в фарсе с убийством. С другой стороны, мне кажется, что нет никакой необходимости в том, чтобы я приходил в Парламент, окруженный полицейскими, переодетыми в секретарей и журналистов.

— Вчера я встретил Родерика Аллейна из отдела уголовного розыска, — задумчиво сказал премьер-министр, — и совершенно неофициально обсудил с ним этот вопрос. Он уже давно держит под наблюдением этот сброд и вряд ли стал бы преувеличивать серьезность положения. Так вот, он считает, что министр, предлагающий закон, направленный против этих людей, окажется в настоящей опасности со стороны их организации. Я настоятельно призываю вас позволить Скотланд-Ярду принять все меры, какие он сочтет необходимыми для вашей защиты.

— Прекрасно, — отозвался сэр Дерек. Он беспокойно заерзал в кресле и провел рукой по лицу. — Как я понимаю, — устало добавил он, — Кабинет утверждает принятие закона?

Они снова принялись обсуждать предложенные меры. Поведение членов Кабинета было невообразимо серьезно и торжественно, оно состояло из парламентских банальностей и политиканских жестов. Все они настолько пропитались профессиональным этикетом, что совершенно утратили способность быть естественными. Министр внутренних дел сидел, уставясь в свои бумаги, словно погрузившись в глубокую и мрачную задумчивость.