Судно причалило к Косумелю – единственному из Карибских островов, принадлежащих Мексике, – рано утром, и Бритни заставила себя пройтись по магазинам, позагорать и поплавать с маской и трубкой – в общем, сделать вид, что наслаждается отдыхом. Одна. Но все ее мысли были поглощены Девином.
Джозеф рассказал ей о самом популярном среди круизной публики ночном клубе. Самым волнующим событием на настоящий момент явилась покупка фирменной футболки.
И мысли о Девине.
Все вокруг Бритни танцевали, пили, смеялись. И она бы тоже могла, упрекнула она себя.
Но заставить себя проявить интерес к кому-нибудь, кроме Девина, пока оставалось непосильной задачей. Как же она ошибалась, полагая, что что-нибудь изменится, если удалить его из поля зрения. Девин жил в ее сердце – дольше, чем она даже догадывалась до недавнего времени. И могла она его видеть или нет – не имело ни малейшего значения.
Она любила его.
Отпив глоток противно-тепловатого пива, Бритни решительно огляделась по сторонам. Пора прекратить эту глупость. Она норовила разрушить все свои планы, весь круиз ради любви, которая никогда не будет взаимной.
– Эй, красавица! Вы здесь одна? – раздался голос у нее над ухом. Бритни обернулась и увидела высокого темноволосого мужчину со смеющимися карими глазами.
Она кивнула, пытаясь казаться дружелюбной. Она напомнила себе, что отправилась в круиз, чтобы познакомиться с людьми.
– Я – Мак.
– Бритни, – автоматически ответила она.
– Хотите потанцевать? – спросил Мак.
Она хотела ответить “да”. Ей было необходимо сказать “да”, ощутить прикосновение других рук. Быть может, это поможет стереть образ Девина из ее памяти и из ее сердца.
Она ответила “нет”.
Сегодня она обязательно с кем-нибудь потанцует, обещала себе Бритни, стоя у стойки бара одного из ночных клубов. Она внимательно оглядела заведение, напомнив себе о необходимости установления контакта глазами, как советовала ее статья.
Пальцы ее нервно поглаживали ножку винного бокала. Она не видела ни одного человека, с которым хотелось бы установить контакт.
“Где же Девин?” – подумала она вместо этого. Бритни все еще ни разу не видела его с того послеполуденного посещения буфета два дня назад. Пока лайнер неторопливо шел по направлению к Большому Кайману, их следующей остановке, Бритни размышляла, не нашел ли уж Девин партнершу, чтобы весело проводить время. Утонченную, гладкую представительницу образцового типа. Его типа.
“Ты превосходна – настоящая и сладостная”, – вспомнила она слова Девииа, произнесенные им на Солнечной палубе.
Бритни стряхнула воспоминание и напомнила себе, что события той ночи, включая поцелуи, были просто игрой. Он не придавал этому никакого значения.
И совершенно очевидно, что он полностью забыл о ней. Тот факт, что она сама приказала ему оставить ее в одиночестве, не приносил никакого утешения. И разрастающаяся депрессия постепенно вкралась в ее сознание.
Ничто в этом путешествии не складывалось так, как рассчитывала Бритни.
Может быть, вернувшись домой, она напишет для “Современной южанки” статью об этом своем опыте. Она озаглавит ее “Как саботировать свою личную жизнь: влюбиться в мужчину без надежды на взаимность”.
Бритни нахмурилась, вздохнула и решила, что пришло самое время покинуть клуб. Она поставила на стойку бокал. Она не сделала ни одного глотка.
– Хотите потанцевать? – раздался голос над самым ее ухом. Бритни обернулась и оказалась лицом к лицу с темноглазым мужчиной, которого встретила в ночном клубе на Косумеле. Мак.
– Я… – Бритни остановилась, осознав, что собиралась отказаться – а ведь она пообещала себе потанцевать сегодня ночью. Она должна попытаться. – О’кей, – равнодушно согласилась она.
Мак взял ее за руку и повел под вращающиеся огни танцевального зала. Из динамиков полилась медленная мелодия, и он притянул ее к себе.
Бритни закрыла глаза и отдалась ритму музыки. Она воображала, что танцует с Девином, что это он прижимает ее к себе, так близко, так нежно…
Она открыла глаза и взглянула прямо в темные глаза Мака. Ее захлестнуло холодное чувство опустошенности.
– Извините, – прошептала Бритни и убрала руки с его плеч. – Я должна вернуться в каюту. – Она поняла, что ни за что, никакими силами не может заставить себя продолжать танец.
